Александр Васильев - Этюды о моде и стиле

Война 1812 года, Бородино, пожар Москвы, катастрофическая для французов переправа через Березину и взятие Парижа русскими войсками на модниках того времени сказались своеобразно. Пораженные видом русских казаков с саблями, длинными усами и в высоких сапогах, а главное — в невиданных шароварах, парижские денди впервые в истории моды надели длинные и широкие мужские брюки «а la cosack». С тех пор еще лет двадцать чувствовалось в Париже русское влияние. Мужчины носили ремни из «русской» кожи, дамы — «русские» меховые шляпы — токи и широкие салопы с длинными, подбитыми мехом рукавами «а-ля бояр».

Первая половина XIX века — эпоха шалей. Именно их вынес с Востока одним из главных своих трофеев молодой Бонапарт во время египетской кампании 1799 года. Стоившие целое состояние индийские кашемировые, турецкие, а затем французские и английские шали оберегали глубоко декольтированных дам в полупрозрачных платьях времен «Войны и мира» от ангины и гриппа. Начиная с 1806 года, русская помещица Надежда Мерлина, а вслед за нею саратовский помещик Колокольцов и воронежская помещица Елисеева начинают производство шалей в России. Благодаря виртуозной работе крестьянок и новой технологии — с применением шерсти сайгаков, русские шали стоят особняком в моде того времени. Безымянный современник писал: «Мы должны их смело ставить выше всего, что в том же роде делается в Европе».

В 1857 году при дворе императора Наполеона III и его жены испанки Евгении де Монтихо открывается первый в Париже Дом моды, основателями которого были швед Боберг и англичанин Чарльз Фредерик Ворт.

Изделия от Ворта были в высшей степени оригинальными. После Крымской войны он вводит в моду «малаховский» кринолин.

Успех парижской моды в Петербурге и в Москве заставляет пуститься в долгий путь на Восток французских модисток. В 1860–1870-е годы в Петербурге, в частности, работает француженка Мари Нуар и популярен Дом моды Августа Бризака.

В начале XX столетия открывает в Санкт-Петербурге свой модный дом и русская ученица известного французского модельера Исидора Пакена — Анна Григорьевна Гиндус, заведение которой находилось на Моховой улице, 45.

В конце XIX и в начале XX века в парижских домах мод постоянно заказывали свои туалеты русские дамы. Особенной популярностью пользовались среди них модели Дреколь, Дойе, Дусе, Преме, Пакен, сестер Калло, Пуаре и упомянутого Ворта.

Известный освободитель женщин от корсета Поль Пуаре, начавший свою карьеру как раз в доме сыновей Чарльза Ворта, вспоминал: «Однажды господин Ворт смотрел в окно на оживленную rue de la Paix. Ему нравилось наблюдать суету экипажей, подвозивших к его дому знаменитостей со всего света. Вдруг он, мгновенно повернувшись, воскликнул: «Дамы, дамы, княгиня Барятинская!» Мне показалось, что его сердце забилось сильнее. Все продавщицы вскочили одновременно и мигом расставили стулья вдоль стен, готовясь к показу моделей. Служащие повернулись к дверям лифта. Услышав шум, прибежала прислуга. Сам господин Ворт в это время стискивал морду своей маленькой собачки, тоже увлеченной всеобщей сутолокой и оживлением. Я стоял в конце этой живой очереди в нетерпеливом ожидании увидеть красавицу-княгиню, виновницу этой суматохи. Когда кабина поднялась наконец на наш этаж, я был страшно поражен, обнаружив в нем даму в черном, похожую на толстого священника с красным лицом, опиравшуюся на две трости сразу и курившую большую мужскую сигару. Все служащие склонились в подобострастном глубоком поклоне. Сам Ворт вообще сложился вдвое. Княгиня Барятинская с заметным русским акцентом заявила: «Ворт, покажи мне твои новинки», — обращаясь к нему на «ты». Княгиня изволила начать с коллекции пальто. Ворт предложил княгине раскинуться на нескольких стульях. Манекенщицы засуетились, и я имел честь показать пальто, которое мы только что закончили. Теперь оно бы показалось банальным, даже старомодным, но тогда подобных еще не существовало. Это было черное шерстяное кимоно, отделанное бейкой из черного атласа. Рукава были почти до полу, заканчивались вышитыми полосами и напоминали одеяние китайского мандарина. То ли княгиня вообще не любила китайцев, то ли ей припомнилась осада Порт-Артура или нечто другое, я не знаю. Но она закричала: «Какой ужас! Quelle horreur! На мешок похоже!» Я был страшно расстроен, смущен и ретировался, думая, что никогда уже более не смогу понравиться русским княгиням».

Эти строки Поля Пуаре относятся к началу прошедшего столетия. Разочарованный этим эпизодом с княгиней, Пуаре открывает свой собственный дом, но на этом его контакты с русскими не заканчиваются. 19 мая 1909 года в Париже в театре «Шатле» открываются триумфом «Клеопатры» русские балетные сезоны, организованные Сергеем Дягилевым. Артистическое и балетное дарование Вацлава Нижинского, Иды Рубинштейн, Анны Павловой, Тамары Карсавиной и других замечательных танцовщиков, одетых в костюмы Александра Бенуа и Льва Бакста и танцевавших среди их же декораций, захватили избалованную и видавшую виды парижскую публику. Восточные рабы и подушки гаремов из «Шахерезады», восхитительное мерцание «Жар-птицы», греческие храмы «Дафниса и Хлои» будят воображение Пуаре. Без всяких сомнений, именно под этим влиянием он создает в 1910–1914 годах новые коллекции женских платьев, реформирует женский силуэт и вводит в моду высокую талию без корсета, турецкую юбку-шаровары, чалму с эгретами и абажурообразные юбки. Все это перекликалось и с типичными для Бакста феерическими тонами, где синее сопутствовало красному, оранжевое — зеленому, а розовое — золотому. Употребляя множество отделок — меха, бахрому, вышивку бисером, камнями, жемчугом, Поль Пуаре достигал необычайных эффектов… и большого коммерческого успеха.

«Я не ждал, пока мой успех вырастет сам по себе. Приходилось безумно много работать… Все, что способствовало успеху, казалось мне пригодным. В Париже он был обеспечен. Я захотел привлечь внимание Европы и всего мира», — пишет в своей книге Поль Пуаре. Именно ему первому пришла в голову идея следовать за своей клиентурой. Для этого на известных курортах Франции Пуаре организовал демонстрацию своих моделей на манекенщицах. Теперь же он решил предпринять колоссальное турне по столицам и крупным городам Европы. И несмотря на фиаско с княгиней Барятинской еще в доме Борта, Пуаре в 1911 году вместе с женой Дениз и группой манекенщиц прибывает на своем автомобиле в Россию.

В Москве и Петербурге он читает лекции, показывает модели и продает свои платья богатой русской клиентуре. Здесь он подружился с выдающимся модельером Надеждой Ламановой. Та хорошо накормила кутюрье и показала ему Кремль, Щукинский музей современной живописи и блошиный рынок на Сухаревке. В своих воспоминаниях Поль Пуаре пишет: «Ламанова была выдающейся портнихой в то время и стала моей дорогой подругой. Это она мне открыла очарование Москвы — этих драгоценных ворот в Азию. Она и сейчас мне видится на фоне икон Кремля, куполов собора Василия Блаженного, прекрасной коллекции современной живописи господина Щукина».