Наталия Николина - Массовая литература сегодня

Отступая от стереотипа, персонаж напоминает себе о существовании известного правила:

Соня села рядом с водителем, хотя мама сто раз ей внушала, что садиться надо сзади, так безопаснее. Однако сейчас ей хотелось только согреться.

Клишированность свидетельствует о бедности речи, ее невыразительности и противоречит конструктивному принципу индивидуальной образности. Именно этот принцип лежит в основе организации художественного текста.

Речевая стереотипность как черта стиля ограничивает креативные возможности автора произведения. Покажем это на одном примере. Как уже отмечалось, Е. Вильмонт использовала трансформированное устойчивое сочетание три грации («спутницы Афродиты, олицетворяющие красоту») в заглавии романа: «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия ».

Внутриструктурная деформация языкового стереотипа направлена, вероятно, на создание легкой иронии: слово грация употребляется в прямом свободном значении «изящество, красота в движениях» и в устаревшем значении «красота». Автор же стремится показать, что героини романа не обладают божественной красотой и прекрасно это осознают.

Есть еще одно значение слова грация, которое хорошо известно дамам (а роман рассчитан на дамское чтение): «род эластичного корсета». Слово полуграция не является изобретением автора: в дамском речевом обиходе данное существительное используется для обозначения укороченного эластичного корсета / удлиненного эластичного лифа. Таким образом, производящее существительное грация, в отличие от производного полуграция, обладает глубоким семантическим потенциалом. Словосочетание три полуграции вызывает не связанную с основным содержанием текста ассоциацию с предметами женского белья, платья. Тяга автора к готовым (формульным) единицам в данном случае приводит к ложной образности.

Мы привели примеры обыденных речемыслительных стереотипов. Между тем в той или иной серии, а также в отдельном произведении могут реализовываться стереотипы разных видов. При анализе жанровых разновидностей текстов массовой литературы мы будем уделять этому вопросу особое внимание.

Отступления от системно-языковых норм. Данная тенденция проявляется в текстах по-разному. Мы охарактеризуем нарушения литературных норм и типичные случаи вульгаризации языка.

И. Золотусский в статье «Интеллигенция: смена вех» [Литературная газета 11–17 августа 2004 № 32–33 (5983–5984)] с горечью пишет: «Мы печалимся об упадке литературы. А отчего она пала? Оттого, что пал язык <���…> Пал язык, пал дух, а стало быть, пал и авторитет «властителя дум». Гипербола, переданная с помощью не утратившего высокую окраску глагола пасть – «погибнуть», – акцентирует опасность активизации низких сфер языка: пасть – «резко опускаться сверху вниз». Когда низкое усилиями языкового коллектива поднимается вверх, сферу высокого занимают нейтральные языковые слои, а собственно высокий языковой массив естественно вытесняется из языкового обихода. Этот языковой процесс может оказать губительное влияние на изящную словесность. Авторы подлинно художественных произведений попадают в ситуацию коммуникативной растерянности, утрачивают чувство читателя как партнера собственно эстетической коммуникации: писатели «пишут для писателей» [Золотусский. Там же], а не для публики, которая любит и ценит прекрасное. Все это усиливает позиции языковой «неразборчивости»: массовая литература беспрепятственно занимает основную часть культурного пространства. Ее влияние на вкус читателей усиливается; язык текстов, фотографически воспроизводящий реальное языковое существование, все чаще воспринимается читательской аудиторией и некритично оценивается как лингвистический реализм.

Обратим внимание на понятие низкого в его отношении к языку и речи на данном языке.

К низкому в соответствии со словарным определением можно отнести все то, «что не достигает среднего уровня, средней нормы». Словарь предлагает и другие толкования низкого : «плохой, неудовлетворительный в качественном отношении», а также «подлый, бесчестный», «не возвышенный, обиходный (о стиле речи)».

По отношению к языку художественного текста низким мы можем назвать все непреднамеренные, не связанные с эстетической задачей отступления от литературной нормы.

Литературный язык представляет собой основную, наддиалектную форму существования общенационального языка [Винокур 1929, Гавранек 1967 и др.]. Русский литературный язык, обработанный мастерами слова, отличается полифункциональностью, стилистической дифференцированностью и обладает системой специализированных средств, с помощью которых можно выразить сложнейшие мысли и тончайшие чувства. На русском литературном языке написаны образцовые тексты, относящиеся ко всем – без исключения – функциональным стилям и жанрам. Литературный язык, в отличие от других форм существования национального языка (диалектов, просторечия, социальных и профессиональных жаргонов), может быть охарактеризован как регламентированный, кодифицированный (от лат. kodex в значении «законодательный акт»). Это значит, что носители литературного языка должны соблюдать нормы, узаконенные и рекомендованные словарями и грамматиками.

Художественная литература закрепляет системно-языковые нормы и открывает перспективы их развития, варьирования. Наряду со словарями и грамматиками художественный текст осознается носителями языка как авторитетный нормативный источник, образец правильного, целесообразного употребления языка.

Тексты современной массовой литературы нарушают нормо-центризм художественного творчества. Немотивированные отступления от норм литературного языка могут объясняться невысоким уровнем речевой культуры автора, отсутствием редактора, корректора или непрофессионализмом последних. Немаловажный фактор ненормативности – отсутствие лингвистической цензуры и равнодушие лингвистической критики.

Приведем отдельные иллюстрации, подтверждающие наличие языковых неправильностей и речевых недочетов.

Неправильное употребление предложно-падежных сочетаний.

Например: слово коллега имеет значение «товарищ по учению или работе». Употребление коллега по чему-нибудь отмечается словарем как неправильное [Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка – далее СОШ. М., 1999]. Ср.: А ты связи мальчишки проверял? Друзей его? Коллег по работе? – настаивал начальник (Литв.).