Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских
- Название:Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Языки славянской культуры
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9551-0350-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских краткое содержание
Книга посвящена реконструкции и контрастивному изучению современных представлений французов и русских о некоторых принципиально важных мировоззренческих категориях. К их числу относятся представления о судьбе, случае, удаче, знании, мышлении, душе, уме, совести, радости, страхе, гневе и других. В каждом языке понятия описываются не только через анализ их значений и сочетаемости, но и через их историю и «материнский» миф. В общей сложности в работе анализируются более пятидесяти понятий каждого из языков, считающихся взаимными переводческими эквивалентами. Монография была опубликована в 2008 году по рекомендации факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
При помощи этих базовых эмоций могут быть истолкованы другие эмоции и чувства: ненависть через гнев или злобу, любовь через радость или страх и пр.
Возникновение этих эмоций верифицируется физиологически (каждой из них соответствует непроизвольная реакция организма, которая может быть зафиксирована даже у новорожденного, таким образом, не является результатом ни воспитания, ни подражания) и свойственно всем людям, универсально, не зависит ни от этноса, ни от эпохи, ни от индивида. Страх выражен адреналиновой реакцией, радость – эндорфиновой, и так далее.
Количество выделяемых психологами эмоций, относимых к базовым, варьируется от работы к работе, в зависимости от того, какой именно критерий выдвигается на первый план. В наиболее часто цитирующейся работе Отли (2) их пять: радость, грусть, страх, гнев и отвращение. Отли считает, что каждая эмоция включает в себя в том или ином виде цель, для выполнения этой цели человек вырабатывает определенные планы, выполнение этих планов зависит от ресурсов и среды. Согласно этой теории, положительные эмоции возникают тогда, когда цель достигается, а отрицательные, когда план не удается осуществить. Такую точку зрения оспаривает В. Ю. Апресян в статье «Эмоции: современные американские исследования» (3) и понятно почему: в данном случае Отли и Апресян выступают не как ученые, а как представители различных культур – западной и русской: для представителя европейской и американской науки рационализация, соотнесение любого построения с целеобразованием – естественный сознательный и подсознательный рефлекс; для представителя русской науки, непременно являющегося носителем русского языкового сознания, такой подход является заведомым упрощением, не отражающим всей сложности внутреннего мира человека, противоречивого и непознаваемого, особенно проявляющегося в его эмоциях.
Возможная немотивированность чувств прекрасно признается русским сознанием ( взгрустнулось сам не знаю почему), в то время как для сознания европейского и американского ситуация, описанная Верленом (ilpleure sans raison dans ce cœur qui s’écœure) – казус чисто поэтический, никак не отражающий фактов обыденного сознания.
Поль Экман – наиболее известный исследователь в области физиологии эмоций, утверждающий универсальность эмоций, выделяемых на основе комплексов физиологических реакций тела – предлагает считать базовыми следующие шесть эмоций: гнев, страх, грусть, счастье, отвращение и удивление (4) (по сравнению со списком Отли добавилось удивление). Некоторые психологи, по понятным причинам, включают в этот список удовольствие, некоторые – желание (5). Легко выделяется ядро предложенных списков – страх, радость, гнев; легко выделяются и наиболее часто встречающиеся «другие» эмоции – счастье, удовольствие, удивление, отвращение.
Как бы то ни было, окончательного бесспорного списка базовых эмоций на сегодняшний день не существует, и поэтому мы, дабы избежать не относящихся напрямую к лингвистике и культурологии рассуждений, сделаем свою выборку, опираясь на стопроцентное пересечение в имеющихся списках и полагая, что получим таким образом необходимый, но, возможно, недостаточный набор эмотивных примитивов.
Мы предполагаем исследовать в качестве эмотивных примитивов во французском и русском языках страх, гнев и радость (в полном наборе: страх, боязнь, испуг, ужас, паника; радость, ликование, восторг; гнев, ярость, бешенство / реuг, angoisse, crainte, effroi, épouvanté, frayeur, panique; joie, jubilation; colère, fureur, furie, rage), оставляя «за бортом» многие не менее интересные эмоции. Подчеркнем еще раз – наш список уязвим, но, по нашему убеждению, уязвим не в большей и не в меньшей степени, чем любой другой.
Ю. Д. Апресян обоснованно утверждает, что до недавнего времени внутренний мир человека мало интересовал лингвистов и что положение в этой области стало меняться лишь в 1960-е годы (6). Интерес же к этой теме у «философов и поэтов» (по выражению Ю. Д. Апресяна), безусловно повлиявших на формирование соответственных этнокультурных представлений, требует чуть более подробного рассмотрения, поскольку именно им мы обязаны теми различиями, которые обнаруживаются в представлениях о понятиях, которые, как мы уже говорили, в большей степени, чем все прочие, обозначают одно и то же.
Попытки обнаружить следы соответствующих аллегорических персонажей в античных или славянских мифах оказались практически тщетными: с одной стороны, для отражения представлений об этих понятиях миф оказался слишком молод, с другой – слишком стар. Слишком молод потому, что в архаичном сознании эмоции не представлялись главными силами, из которых складывалась картина мира. В античных мифах мы находим лишь спорадические персонификации эмоций, «сопровождающие» проявления главных действующих сил, это лишь крошечные фигурки в их свитах. Очевидна непервичность эмоций по отношению к поведению и ситуации, зависимость, скорее, иная: ситуация первична, эмоция, поведение вторичны; сюжет первичен, герой вторичен. Эмоция закрепляется за ситуацией, которая оказывается всегда «больше» этой эмоции. Так, например, Фобос – сын Ареса (бога войны) и Афродиты (богини любви) – появляется исключительно в свите либо Марса (Ареса), либо Немезиды, либо Тизифоны. Фобос настолько маргинальный персонаж, что описан скудно.
Гнев (furor) в античном понимании связан либо с чувством к врагу, с войной (7), либо с карой, производимой богом или человеком по отношению к человеку, нарушившему правило, например, покусившемуся на власть (8).
Радость (греч. Хариты и лат. Грация), ассоциированная в первую очередь с красотой, изяществом, молодостью и весной, возникает в ситуации победы над врагом, воскрешением из мертвых и божественным даром – божественной радостью, которая снисходит как вдохновение и возникает не вследствие чего-либо. Миф оказался слишком старым по самому своему определению; он в силу своей надличностной, неавторской специфики не мог отразить сугубо авторские лирические описания чувств, дошедшие до своего аллегорического завершения уже в другой, поздней по отношению к нему, во многом производной средневековой романской культуре.
Особый вклад в разработку таких понятий как страх и тоска, радость и надежда принадлежит появившимся спустя века экзистенциалистам, разглядывавшим в постхристианскую эпоху человека, покинутого умершим богом, и упрекавшим традиционную философию, прежде всего, в «бесчувственном» отношении к человеку как существу эмоциональному. Остановимся чуть подробнее на экзистенциализме, поскольку именно это необычайно популярное во Франции философское направление в существеннейшей мере определило специфику современного французского менталитета. Но прежде – несколько слов о роли христианства. Христианство изменило прототипические ситуации, за которыми сознательно закреплялось возникновение той или иной эмоции: страх – не от опасности, не от смерти, но от ада; радость не от красоты и грации, а от слияния с Богом; желания плотские – суть страдания, счастье – вечная жизнь в раю и пр. Возможно, став первой европейской идеологией, а не только философской доктриной, христианство справедливо апеллировало, в первую очередь, к базовым, а не производным надстроечным эмоциям.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: