Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

Когда мы какое-либо чувство в разговоре называем эмоцией, мы этим как бы принижаем чувство. Фраза «у тебя нет чувств – одни эмоции» может быть оскорбительной для собеседника, так как она указывает на мимолетность, импульсивность и непродуманность переживания. Эти вскользь отмеченные различия (конечно же, не все) легко объясняются историей этих слов и их употреблений.

Слово чувство – исконно русское. Этимологически оно является однокоренным со словом слышать (ср. украинское чути – слышать) (ЭСРЯ). Отголоски этимологического смысла мы обнаруживаем у Даля, равно как и последствия развития значения этого слова в церковном языке. Даль определяет чувствовать как «ощущать, чуять собою, познавать телесными, плотскими особенностями, а также познавать нравственно, сознавать духовно, отзываясь на это впечатлениями». Иначе говоря, мы видим, что чувства духовны, а эмоции , определяемые в современном языке как «чувство, переживание, душевное движение», как бы бездуховны, бессодержательны. Это легко объясняется тем фактом, что слово эмоция известно в русском языке лишь с конца XIX века (у Даля это слово отсутствует), оно заимствовано из французского, пришло в русский язык светским и научным путем. Любопытно в связи с этим отметить, что эмоция предпочитает сочетаться также с заимствованными примерно в этот же период иностранными словами: контролировать свои эмоции, положительные, отрицательные эмоции, эмоциональный шок.

Понятие эмоции прочно заняло место первоначально именно в научном языке («эмоциональная структура личности»), являя собой предмет для научного анализа, и затем, благодаря развившемуся в обществе интересу к определенным отраслям знания, вошло в обиход, сохраняя за собой научный, объективизированный, недуховный аспект значения. Именно в силу этих причин в названии этой главы мы использовали слово эмоции, а не чувства. Ведь мы апеллировали к научной, объективной классификации базовых эмоций, стараясь работать с неотрефлексированным их набором, упрощенным и вычислимым, и никак не касаясь культурно разработанных способов переживания и выражения того, что уже никак не назовешь эмоцией, а только чувством (чувство собственного достоинства, например). Именно анализ чувств, а главное – способов их выражения показательно анализируется в знаменитой книге Ролана Барта Fragment d’un discours amoureux (15), описывающей весь невообразимый для русского человека любовный французский, в том числе и эпистолярный, этикет. Но у нас другая цель: описать базовые эмоции, то есть то, что заведомо не предполагает такой «культурной проработки», то есть проработки специальной средой (в случае с любовным этикетом речь идет, конечно, о французской поэтической куртуазной традиции). Важно отметить другое: говоря об эмоциях развернуто, анализируя их проявления, мы обязательно говорим о них в терминах чувства – если, само собой разумеется, речь не идет о специальной дискуссии на психологическом или психиатрическом симпозиуме. Различные интеллектуальные веяния в общественной жизни по-разному соотносили эти два понятия; «унижали» чувства в пользу эмоций (вульгарно социологическая школа (5)), отводили эмоциям «постыдную» роль физиологического рефлекса на фоне вечных и в высшей степени человечных человеческих чувств (различные формы социальной морали (5)), признавали их различными фазами одного процесса (познания) (5). Можно и дальше продолжать этот список, однако, с нашей точки зрения, бесспорно одно: именно чувства, причем чувства не физиологические, а психические, а также эмоции, трактуемые в терминах чувства, стали полноценными культурными концептами.

В современном русском языке слово чувство имеет следующую сочетаемость:

иметь, развивать, потерять, утратить какое-либо чувство;

обладать каким-либо чувством;

чувство обостряется, притупляется, обманывает;

чувство можно обострить, притупить, вызвать, заглушить;

от чувства можно избавиться;

с каким-либо чувством уходят, приходят и пр.;

радостное, беспокойное, бурное, теплое, нежное, новое, незнакомое, странное, неосознанное, сильное, жгучее, щемящее, горькое, сладостное;

чувство радости, возбуждения, приподнятости, подъема, (не) удовлетворенности, облегчения, покоя, тревоги, неуверенности, робости, печали, уныния, тоски, скуки, горечи, жалости, сожаления, одиночества, подавленности, страха, вины, протеста, противоречия, благодарности, любви, ненависти, раздражения, злобы, зависти, неприязни, презрения, гадливости, содрогания, стыда и пр.;

сила чувства, сила проявления чувства, прилив, буря, вихрь чувств;

чувства затопили, хлынули, захлестнули;

вызывать, пробуждать в ком-либо чувства, обнаруживать, испытывать, обострять, убивать, вытравлять, заглушать, скрывать, прятать, утрачивать какое-либо чувство;

чувство возникает, проявляется, овладевает кем-либо, охватывает, наполняет, переполняет, не покидает, обостряется, притупляется, исчезает, пропадает, развивается;

чувство отсутствует, изменяет кому-либо, покидает кого-либо, (не) знакомо кому-либо (СССРЯ, РМР, ССРЯ, СРС, СРЯ).

Из приведенной сочетаемости мы видим, что слово чувство имеет четыре принципиальные коннотации в русском языке:

1) стрела (или нож);

2) море, вода;

3) живая душа;

4) огонь.

Чувство персонифицируется: первоначально чувство является порождением человека – во всяком случае, оно рождается у человека, растет, развивается и умирает, иначе говоря, проходит, не выходя за рамки своего родителя, весь жизненный цикл. От чувства можно избавиться, отделаться, его можно вытравить, убить, то есть либо исторгнуть, либо лишить жизни. Чувство как живое существо описывается с двух сторон: оно может и помогать, и мешать человеку, оно может также обманывать и изменять, что приводит человека к ошибкам в решении тех задач, с которыми можно справиться только интуитивным путем, но чувство может и не подвести своего хозяина, указать ему единственно верный путь. В русском сознании чувство описывается как неподвластное человеку начало, он может прилагать великие усилия, но чувству не прикажешь, если оно не хочет, то и не уйдет, не покинет своего исстрадавшегося от его присутствия носителя. Описывая именно эту коннотацию, мы можем вспомнить, что по аналогичному сценарию разворачивалась коннотативная картина понятия мысль, и это приводит к предположению, что чувственное и рациональное в русском языке мыслятся принципиально идентично.

Чувство в русском языке связывается также с образом двух стихий – водной и огненной (мы это видели, когда описывали радость), однако коннотация «водная стихия» более выражена, ведь мы говорим: прилив чувств, буря чувств, чувства хлынули, переливаются через край и пр. Возможно, именно как проявление этой стихийной, часто враждебной человеку мощи и следует трактовать выражения типа чувство охватывает, терзает , которые домысливаются до конкретного мифологического образа, когда речь идет о конкретных чувствах. Ассоциация чувства с водной стихией, а также с часто встречающимся в фольклоре мотивом напитка, пробуждающего те или иные чувства, объясняет или, наоборот, предваряет коннотацию «напиток» ( горькие, сладостные чувства), которая дорабатывается уже в рамках конкретных чувств ( испить горе до дна, опьяненный радостью и пр.).