Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

Слово sentiment имеет во французском языке богатую метафорическую сочетаемость, представляющую это понятие как некоторый переосмысленный концепт.

Сочетаемость эта такова:

un sentiment naît, grandit, s’épanouit, se dessèche comme une plante; un sentiment pur, bon, délicat, vif, profond, aigu, vil, distingué; apporter un sentiment à qn; avoir qn au sentiment;

eprouver, ressentir, manifester, vouer, professer, partager, heurter, blesser, cacher, dissimuler, montrer, afficher, combler un sentiment; entrer dans les sentiments de qn; autant de têtes, autant de sentiments;

etre pénétré, prive, être animé d’un certain sentiment (TLF, DS, RI, DMI, NDS, DGLF, GLLF, ФРФС).

Из приведенной сочетаемости мы видим, что у французского sentiment несколько коннотаций.

1. Растение, а не дикий зверь или стихия, как это прочитывалось в сочетаемости русского слова. Французское персонифицированное «чувство» наделено жизнью, но «жизнью нежной», а не агрессивной. Метафора, связанная с растением, имеет несколько существенных в данном случае аспектов: растение питается водой, основной субстанцией жизни, с растением связан годичный цикл возобновления жизни, именно растения, цветы сопровождают человека в момент рождения, брака и смерти. Ритуально цветы и чувства ассоциированы во многих культурах, однако именно в западноевропейской культуре происходит очевидный перенос качеств с реального объекта на вымышленный (вспомним о коннотациях русского чувства, рисующего его нам, в частности, в образе стихии, мифологического чудовища, терзающего человека). Более того, цветы всегда рассматривались как источник запаха, аромата (ср. духи, благовония), издревле возбуждавших различные чувства.

Таким образом, мы приходим к выводу, что подобная коннотация глубочайшим образом мотивирована (в частности, этимологически sentire, как и современное sentir, означает не только «чувствовать», но и «пахнуть», «нюхать»). Возможно, именно эта коннотация просматривается в выражениях типа apporter un sentiment à qn, где понятие мыслится скорее опредмеченно, нежели одушевленно. Этот же образ стоит за выражением être sec, avoir le cœur sec envers qn, qch, что означает «быть сухим, иметь сухое сердце», то есть такое, которое не даст влаги, необходимой для роста чувств, сочувствия. В этом смысле «сухость» более широко употребляется и обладает большим коннотативным смыслом, чем русская «черствость». Очевидно, что в ряде контекстов sentiment рассматривается как некая неотъемлемая часть человека, как его своеобразный крайне уязвимый орган, возможно, даже интимный, который можно ранить, прятать и показывать, даже выставлять напоказ. Существуют и более однозначно опредмеченные образы sentiment, проявляющиеся в выражении partager les sentiments de qn и пр., которые доразвиваются, когда речь идет о конкретных чувствах. Выражение «сколько голов, столько и чувств» лишний раз подчеркивает различие, о котором мы уже столько говорили: в русском языке голова связана исключительно с рациональной деятельностью человека, во французском – и с эмоциональной тоже.

2. Вода (архетипический образ всего, что связано с эмоциями). Французское слово и понятие émotion (n. f.) произошло от глагола émouvoir, связанного с среднефранцузским motion – движение, заимствованного из латыни в XIII веке (лат. motio – «движение», «тревога», «скачок температуры тела» (DAF)). Сначала это слово обозначало состояние моральной угнетенности или тревожности, затем зафиксировано в значении «движение», откуда с начала XVI века особое значение – «смута, мятеж». В классическую эпоху это слово обозначало также физическое недомогание и психические расстройства любовного происхождения (DHLF). В современном языке выделяются два значения этого слова: движение, волнение толпы, которое может привести к беспорядкам, и аффективная реакция, обычно интенсивная, проявляющаяся в различных вегетативных реакциях (бледность или румянец, учащение пульса, дрожь, физическое недомогание, невозможность двигаться или моторное перевозбуждение). В современном языке слово émotion формально-содержательно утратило свою негативную окраску, однако из приведенного только что перечисления симптомов эмоций видно, что значение слова развивалось в заданном русле, и это доказывается также современной сочетаемостью этого слова, часто представляющего его как некую разновидность болезни.

Французская сочетаемость этого слова такова:

emotion étouffe, paralyse; etre en proie à une émotion;

emotion s empare, étreint etc. (Dictionnaire des mots et des idées указывает на совпадение сочетаемости émotion и émoi) (TLF, RI, DMI).

Таким образом, мы видим, что emotion во французском языке на уровне сочетаемости описывается, независимо от словарного определения, как эмоция отрицательная, близкая к смятению и страху, к описанию которых мы приступаем. То есть она напоминает спрута и так далее (см. следующую главу).

Подытожим и расширим наши толкования представления об эмоции и чувстве в двух сопоставляемых культурах.

В русском языке понятие эмоция ýже понятия чувство. Чувство предполагает не только реакцию человека на ситуацию, в которой он находится, но более сложный разворачивающийся во времени процесс, включающий в себя и осознание, и переживание, и воображение, и знания. Эмоция же – это неконтролируемая реакция, осуществляющаяся в данный момент времени в данном месте. Когда чьи-либо чувства мы называем эмоциями («простыми эмоциями»), мы принижаем качество переживания, даем им пейоративную оценку.

Чувство – понятие исконно русское, связанное этимологически с глаголом слышать. За чувством закреплена аура духовности, чего никак нельзя сказать об эмоции, слове, заимствованном в конце 18 века из французского языка через художественные или научные тексты.

В современном русском языке чувство персонифицируется, мыслится как порождение человеческой души, чувству приписываются свойственные живому существу процессы и циклы (рождение, рост, смерть). С чувством и обращаются как с живым существом (лелеют, убивают, оно умирает, угасает, как и сам человек). Иначе говоря, представление о чувстве в русском языковом сознании сопряжено с представлением о внутренней жизни человека, трактуемой именно как жизнь его чувств, где отношения человека и его чувства строятся по модели межличностных отношений. У русского чувства есть также и общие прототипические коннотации, включающие сопровождающие его образы в более широкий, по меньшей мере общеевропейский контекст ( чувство ассоциируется с водой и огнем).

Явные отличия французской картины мира в этой сфере фокусируются в наличии третьего понятия, обозначающего одновременно и разум, и чувство – sens, продолжающего линию esprit. Мы уже говорили о том, что если в русском языковом сознании рациональное и эмоциональное последовательно противопоставляются, то во французском такое противопоставление существует весьма условно. Французское sentiment, связанное этимологически с идеей обоняния, также на протяжении истории своего развития совмещало в своем значении «рациональное» и «эмоциональное» (до XIII века слово обозначало «способность мыслить» – ср. с пословицей, существующей до сих пор: autant de têtes, autant de sentiments).