Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

Связь страха с непосредственным действием, а не с экзистенциальным неврозом, очевидна также и в определении Даля: страх – это страсть (см. особое значение страсти во множественном числе в соответствующих толковых словарях), боязнь, робость, сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого действия (ТС). Отсюда же и перенесение этого слова на сам предмет, вызывающий страх (значение, отмеченное у Даля), и обозначение при помощи этого же слова (также см. у Даля) угрозы или острастки, а также покорства устрашенного.

В современном отрефлексированном языкознанием понимании страха (но, возможно, не в самом языке) присутствуют такие элементы толкования этого слова и его синонимического ряда: «чувство или состояние человека, при котором ему неприятно; такое чувство бывает, когда, ощущая опасность, человек также ощущает, что теряет нормальный контроль над ситуацией» (НОСС) или «страх – это неприятное чувство, подобное ощущению, которое бывает при холоде; он возникает, когда человек (или другое живое существо) воспринимает объект, который он оценивает или ощущает как опасный для себя и в контакт с которым он не хотел бы входить» (2). Отметим в этих определениях лишь материальность трактовки и отсутствие какого-либо намека на возможность существования невротического или экзистенциального страха.

Обратимся к уже многократно цитировавшемуся «Новому объяснительному словарю синонимов» и подчеркнем важные для нас наблюдения: синоним «строг» – наиболее общее слово (для всего ряда, который выглядит так: страх, боязнь, испуг, ужас, паника. – М. Г.); испуг и боязнь – чувства, паника – состояние; боязнь и ужас может испытывать только человек, страх – любое живое существо; страх может вызываться как непосредственной опасностью, так и предположением человека о будущем ущербе; причина испуга – внезапное ощущение опасности, вызванное чем-то незначительным, но неожиданным и конкретным; ужас возникает, когда человек сталкивается с чем-то чудовищным или предполагает нечто чудовищное; страх возникает как спонтанно, так и осознанно, испуг всегда возникает спонтанно; страх можно сдерживать и даже подавлять, а панику (как и испуг – М. Г.) нельзя ни сдерживать, ни подавлять; страх может быть чувством любой интенсивности, глубины и длительности, испуг – кратковременное чувство, ужас – максимально глубокое и интенсивное переживание, которое в силу этого не может быть слишком длительным (НОСС).

В русском языке существуют два глобальных метафорических образа страха – первый из них приравнивает страх к холоду и описывает реакцию души на страх как реакцию тела на холод (3). В данном случае, исходя из универсальности этой эмоции, мы можем предположить существенную общность описаний такого рода в различных языках, поскольку именно такова непосредственная реакция человека на страх.

По-русски это звучит так:

белеть, бледнеть от страха, дрожать, трястись от страха, цепенеть, застывать от страха, онеметь от страха;

страх леденит кровь;

кровь стынет в жилах от страха;

холодеть от страха, он съежился от страха и пр.

Второй метафорический ряд отражает концептуализацию страха говорящим. Впервые такого рода концептуацизация страха была описана в уже цитировавшейся работе В. А. Успенского: «Страх нападает на человека, охватывает его, душит, парализует; однако человек может бороться со страхом и даже победить его. Таким образом, страх можно мыслить в виде некоего враждебного существа, подобного гигантскому членистоногому или спруту, снабженному жалом с парализующим веществом. Впрочем, это существо может быть не только большим и сильным, но и маленьким и слабым. Привлечение дальнейших текстов приводит к более развитому представлению. Так, мы обнаруживаем выражения в нем проснулся страх, он победил в себе страх, приводящие к заключению, что страх – по крайней мере в отдельные моменты времени – помешается внутри человека. Можно представить себе такое положение вещей. Страх изначально находится внутри человека, однако в состоянии анабиоза. В какой-то момент он пробуждается (просыпается), растет, и, наконец, нападает на своего хозяина – возможно, все еще оставаясь внутри» (3). Очевидно, что в этом описании учтена не вся метафорическая сочетаемость, добавляющая существенные аспекты к приведенному образу: страх заползает в душу, снедает ее, пронзает. От страха можно также окаменеть .

Итак, у русского страха мы видим следующие сочетания:

1) холод, лед;

2) змея, спрут, располагающиеся как снаружи, так и внутри человека.

Если учесть прототипический образ Горгонии (девицы Горгонии – девы, по средневековым славянским легендам, с волосами из змей, модификации античной медузы Горгоны), то преемственность вещественной коннотации по отношению к нему очевидна. Лик Горгонии смертоносен, она знает языки всех живых существ. Волшебник (волхв), которому удается с помощью обмана обезглавить Горгонию и овладеть ее головой, получает чудесное средство, дающее ему победу над любыми врагами. Другая трансформация образа Горгонии в славянских апокрифах – «зверь Горюний», охраняющий рай от людей после грехопадения. Согласно одной из легенд, змеи на челе и груди новорожденного Каина побудили Адама написать дьяволу, обещавшему исцелить его сына, рукописание, предавшее во власть сатаны весь род человеческий. Иконография головы Горгоны – характерная черта популярных византийских и древнерусских «змеевиков», где она является изображением болезнетворного демона.

Приведенное описание позволяет, прежде всего, установить общие мифологические корни славянского и романского представления о страхе.

Боязнь – это несильный страх, длящийся во времени. Иначе говоря, боязнь – и эмоция, и состояние одновременно. Как правило, человек четко осознает причину боязни, то есть боязнь предполагает анализ ситуации и дает возможность избегать ситуаций, в которых человек может пострадать. Боязнь в таком случае сближается с опасением. Боязнь – чувство контролируемое, что, с нашей точки зрения, связано также и с наличием соответствующего глагола бояться , трактующего действие и соответствующее состояние как действие и результат действия самого субъекта, чего мы никак не можем сказать о слове страх (глагол страшиться вышел из употребления). Представление об этом слове, скорее, складывается из отрицательной, нежели из положительной его сочетаемости (НОСС), что объясняется, в первую очередь, его нечастотным употреблением в современном языке.