Алла Черных - Мир современных медиа

Продолжателем заложенной Стюартом Холлом в основание деятельности Бирмингемской школы исследований культуры традиции является Майкл Риэл – один из ведущих на сегодня исследователей этой проблематики [Real M., 2000], хотя и значительно менее пафосно излагаемой. Под популярной культурой он понимает «повсеместное проявление широко распространенных репрезентативных практик современной жизни» [Ibid. P. 167]. Основные задачи предлагаемого автором анализа развития теории культуры связаны с тем, насколько далеко друг от друга в отношении к реальным культурным практикам отстоят общая теория культуры и теория популярной культуры. Первая, как правило, объясняет проявления популярной культуры действием коммерческих сил, уравнивая в статусе «популярного» как относительно небольшое художественное течение, так и вовлеченность огромных аудиторий в просмотр спортивных передач. Представители теорий популярной культуры часто увлекаются анализом квази-литературных нарративов, например, в случае с бейсболом, или интертекстуальностью хип-хопа. В отличие от культурологов теоретики популярной культуры стремилась к опровержению существующих «предпочтительных допущений» [destabilizing privileged assumptions], под которыми Риэл имеет в виду стремление к чисто рациональному объяснению любых культурных проявлений.

Как считает Риэл, под популярной культурой следует понимать «любые культурные выражения или продукты, широко представленные в жизни определенного народа в зависимости от влияния на нее элитарных, фольклорных или массовых моментов» [Ibid. P. 169]. Так, специалисты Центра исследований популярной культуры государственного университета Bowling Green в США связывают ее с «опосредованными формами коммуникации, культурными выражениями, передаваемыми с помощью технологии как в интерактивных актах, разделяемых посредством Интернета и телефона, так и через масс-медиа» [Ibid.].

Очевидно, что понимание популярного как недостойного носит идеологический характер. В Великобритании Ричард Хоггарт и Раймонд Уильямс в 1950-е гг. внесли значительный вклад в разрыв с традицией Мэтью Арнольда, Томаса Элиота и классицистов. В это же время в США в исследованиях массовой коммуникации утверждалась общественная ценность и культурная власть спорта, поп-музыки, голливудской продукции, телевизионного прайм-тайма и прочих неэлитных культурных выражений. Так, Бернард Берельсон отмечал значимость нерациональных, неинформативных факторов в культуре капитализма на примере забастовки газетчиков в Нью-Йорке в 1947 г. [Berelson В., 1949]. В результате этого и ряда других исследований (в частности, изучения «мыльных опер» и уличных парадов) ученые пришли к выводу, что культура рационального Запада вовсе не так уж и рациональна.

Дальнейшему размыванию исходных предпосылок теории популярной культуры способствовала деятельность Бирмингемского центра современных культурных исследований, прежде всего самого Стюарта Холла, Анжелы Макробби и других, показавших, что в популярной культуре нередко находят свое выражение как ценности рабочего класса, так и культурные практики маргинализованных групп, в частности определенных слоев молодежи и женщин. В итоге под влиянием исследований классового, рыночного, протестного и «нелакированного» выражений отношения к миру различных групп общества вся действительность стала восприниматься как «сложная современная культура, актуально проживаемая и выражаемая» [Ibid. P. 170].

В русле этого предельно широкого понимания культуры формируется интерес к новым медиа и технологиям коммуникации, который привел к возникновению нового отношения к изучению культуры, проявившегося, в частности, в работах Джеймса Клиффорда [Clifford J., 1988]. Возникшую ситуацию Риэл описывает следующим образом: «…Технологии коммуникации в сочетании с многократно увеличившимися возможностями коммерции и перемещения в пространстве делают повседневную жизнь во всех частях света многослойной, синкретически комплексной, воспринимающей культурные импульсы и компоненты из всей огромной фрагментированной разнородности репрезентаций, поведения и смыслов» [Ibid. P. 170]. Гетерогенность и постмодернистские черты резко изменившейся культурной жизни дополняются антропологическим изучением новых технологий, что в совокупности ведет к изменениям исторически сложившихся представлений о культуре и в общественном сознании, в частности, приобретает все больший вес поп-культура – как явление и сфера научного изучения.

Такие культурные формы, как музыка, кино, радио, телевидение, бульварная литература (pulp fiction), реклама, телефон, Интернет традиционно относившиеся к разряду популярного, становятся всемирной культурной силой, одновременно всепроникающей и противоречивой. При этом характерная эстетика популярного (предсказуемые текст и мелодия песен, эмоции героев кино и телесериалов и т. д.) затрагивает всех – как изощренных, занятых «игрой в бисер» эстетов, так и профанов, казалось бы, не способных на самовыражение. Поп-культура соревнуется со всем и впитывает все – и классику, и фольклор, отражаясь в важнейших культурных ритуалах, связанных с рождением, смертью, браком. Такова сегодняшняя ситуация, характеризующаяся отсутствием абсолютной чистоты какого-либо конкретного явления культуры, что и позволяет определять ее как постмодерную.

По мнению Риэла, популярное сегодня столь же важно, как церковь для средневекового общества. Все области жизни связаны с медийной «ноосферой» (термин заимствован у Тейяра де Шардена), а медиа-знаменитости играют роль святых прошлого, приобщение к которым для обычного человека означает возможность «освободиться от посюсторонних горестей и одновременно забыть о себе, растворясь в лучах славы знаменитости» [Ibid. P. 173]. Вместе с тем существует понимание того, что, согласно историку Даниэлю Бурстину, современная знаменитость знаменита уже тем, что она знаменита, а поэтому она не нуждается ни в каких личных достижениях.

В качестве примера Риэл анализирует церемонию похорон принцессы Дианы, которые наблюдали 1200 млн человек. Это медиа-событие стало одним из чистейших образцов поп-культуры: «оно одновременно и сталкивало людей с реальностью смерти, вырывая их из обыденности, и способствовало тривиальному удовлетворению их вуайеристских наклонностей, желания подглядывать» [Ibid.]. К тому же имидж Дианы представлял собой такой важный фактор рынка, что о ее смерти говорилось в новостях столько, сколько до этого говорилось только об антигорбачевском путче 1991 г.

По мнению Риэла, популярные зрелища отнюдь не ведут к насаждению однообразной международной формы культуры, поскольку сохраняются различия, остается много противоречий, как и неограниченное число «своеобразных и необычных сочетаний элитарного и массового, старого и нового, глобального и локального, заимствованного и оригинального» [Ibid. P. 174]. Теории коллажа, вытеснения, исторической случайности, интертекстуальности, транснациональности, постколониализма и повседневности вносят поправки в антропологическую практику. Так, Клиффорд Гирц предлагает более скромное, постмодерное прочтение «других» культур, отказываясь от этнографического империализма и предлагая «текстовую» интерпретацию культуры [Geertz C., 1973].