Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

«С моей точки зрения, то есть с точки зрения темнокожего американца, — сказал этот человек, судья Кларенс Томас, сенаторам комиссии, рассматривавшей вопрос о его назначении членом Верховного суда США, — то, что здесь происходит, есть высокотехничное линчевание выбившихся в верхние слои общества чернокожих, которые… осмеливаются мыслить собственным умом… и предупреждение о том, что если кто не будет сгибаться в три погибели перед прежними порядками, то получит по полной программе. Нет, сегодня ты не будешь висеть на суку, но тебя линчуют, уничтожат, выставят на посмешище — и все это руками членов комиссии сената США».

12 октября 1991 года фотографии Кларенса Томаса, со стиснутыми от гнева зубами и мускулистым, как у борца, телом, облаченным в темный костюм, заполонили первые страницы практически всех американских газет. В последующие дни обвинение в сексуальном домогательстве, выдвинутое против него профессором Анитой Хилл, и горячее отрицание этого обвинения самим Томасом анализировались в передовых статьях американских газет, а также в гостиных и офисах по всей Америке. Это событие так широко освещалось средствами массовой информации, что на него отреагировали даже телевизионные комедийные шоу, обычно очень далекие от всяких политических дебатов. Комедийная зарисовка «Живыми красками», созданная афроамериканским комиком Киненом Айвори Вейэнсом, начиналась с эпизода, где актер, игравший роль Томаса уже после назначения его на пост верховного судьи, бегает за кофе для своих белых коллег. Когда же один из них интересуется его мнением по юридическому вопросу, Томас говорит; «Что вы скажете, то и я». Но потом актриса, игравшая роль верховного судьи Сандры Дэй О'Коннор, напоминает ему, что должность верховного судьи — пожизненная, так что он может расслабиться. Тогда Томас усаживается в кресло, водрузив ноги на стол, и отказывается выполнять любые поручения. Когда его спрашивают, чем вызваны такие перемены в его поведении, он говорит: «Пять минут назад я был всего лишь темнокожим судьей, назначенным нашим белым президентом Бобо. Теперь же я ваш наимрачнейший кошмар: черный судья, которого поддерживает влиятельный круг присяжных».

Создатели «Живых красок» точно «просекли» суть речи Томаса о «высокотехничном линчевании» — лучше большинства колумнистов из «Нью-Йорк таймс» или «Вашингтон пост». Практически все тогда сошлись во мнении, что вызывающая, но твердая позиция Томаса во время слушаний 11 октября принесла ему победу. Последующий опрос общественного мнения показал, что после этой речи число его сторонников среди афроамериканцев выросло с 54 процентов до 80, что тут же зафиксировали все ведущие информационные органы. Однако почти все они, с самого начала этого конфликта и до момента утверждения Томаса на посту верховного судьи, представляли эту тему как борьбу за общественное внимание между двумя социальными проблемами: расизмом и сексуальными домогательствами. Победа Томаса, постановили эти эксперты, показала, что в данном случае борьба с расизмом отодвинула борьбу с сексуальными домогательствами на второй план. На самом же деле история с Анитой Хилл и Кларенсом Томасом не была конфликтом расовых вопросов с сексуальными. Как верно догадались сценаристы комедийного скетча «Живые краски», этот конфликт касался того места, где секс и расовые проблемы в американской истории всегда пересекались. И этим местом был, конечно, черный пенис.

Именно этот орган и все, что он символизирует, был главной мишенью обвинений со стороны Аниты Хилл. Во время официального разбирательства слово «пенис» прозвучало больше 10 раз, что было бесспорным рекордом для слушаний по утверждению на пост верховного судьи — а может, и для любой публичной акции, когда-либо имевшей отношение к сенату США. Хилл свидетельствовала, что когда в 1981 году она начала работать под руководством Томаса в Министерстве образования, он часто переводил разговор с рабочих тем на обсуждение «порнографических материалов», звездой которых был «человек с очень крупным пенисом… [по имени] Лонг Донг Силвер», с которым Томас «сравнивал свой [собственный] пенис». За этим последовали предложения встретиться в нерабочей обстановке, сказала Хилл, на что она ни разу не согласилась.

Это примечательное свидетельское показание на самом деле свидетельствовало о более значимом явлении — непреходящей роли черного пениса как определяющего момента в истории американской культуры. Ведь если Анита Хилл говорила правду, то ее обвинения не просто изменяли наши представления о судье Томасе; они срывали с него маску добропорядочности. Тогда оказывалось, что под личиной высокообразованного и совершенно цивилизованного юриста скрывается на самом деле тот самый чернокожий, которого всегда страшилась белая Америка: гиперсексуальный монстр с гигантским пенисом, каким он изображался веком ранее в статье «Генитальные особенности негра». Если все это было правдой, то Томас не был ни юристом, ни законником. Он был примитивным существом, который похвалялся единственной вещью, вызывавшей у белых американцев зависть и ненависть, — своим огромным пенисом. Ситуация усугублялась тем, что у него имелась белая жена, преданно сидевшая у него за спиной во время всех этих слушаний. Ее показали на всех телеэкранах Америки — кошмар, которого так боялся Д. У. Гриффит, стал реальностью.

Этот образ не мог не впечатлить Анну Девер Смит. Драматург и лауреат различных премий, она, как и миллионы американцев, была прикована к экрану телевизора во время кушаний дела «Хилл против Томаса». Ее пылкая заинтересованность претворилась в один из самых ярких эпизодов пьесы под названием «Личности, зеркала и искажения», написанной и сыгранной ею вскоре после утверждения Томаса в должности. «В какой-то момент камера, показывавшая до этого Аниту Хилл, переключилась на общий план членов комиссии, — говорила Смит в своей пьесе, — и было видно, как на какое-то мгновение Оррин Хэтч и Стром Тэрмонд [127] В 1991 году сенатору Строму Тэрмонду было 90 лет. В 1948 году он был кандидатом в президенты США с программой, которая закрепляла сегрегацию и неравенство между белыми и неграми. В одном из предвыборных выступлений Тэрмонд сказал: «В армии, дамы и господа, не хватит солдат, чтобы заставить нас, южан, отказаться от сегрегации, допустить черных в наши кинотеатры, наши бассейны, наши дома и наши церкви». Правда, в 1970-е годы он первым из южных политиков изменил свои взгляды и стал выступать за интеграцию. А после смерти Тэрмонда в 2003 голу оказалось, что у него есть «цветная» дочь 78 лет, которую родила прислуга-негритянка в доме его родителей. Семья Тэрмонда признала ее своей родственницей. переменились в лице, услышав, что она говорит. И тогда всем стало ясно,