Татьяна Дашкова - Границы приватного в советских кинофильмах до и после 1956 года: проблематизация переходного периода

На эту особую атмосферу обращают внимание некоторые исследователи оттепельного кино: отмечается сильное, не до конца объяснимое эмоциональное впечатление от ряда эпизодов (обычно ненарративных), возникающее «поверх» или вразрез с основной идеологией фильмов. В. Трояновский, анализируя кинофильм «Тучи над Борском», отмечает, что «нелегко отделаться от сильного и странного впечатления, которое он производит сегодня. <.. > Сегодня <.. > казенная мораль таких фильмов выглядит частным случаем их толкования, а их кинематографическая выразительность <���…> прорывается в область до сих пор дремавших, никем публично не затребованных смыслов» [64] Трояновский В. Новые люди шестидесятых годов // Кинематограф оттепели. М., 2002. Кн. 2. С. 16. . Как правило, такой эффект возникает как реакция на сложное взаимодействие различных элементов «фильмического»: экспрессивного монтажа или, наоборот, очень длинного плана, особого освещения, включения музыки или ее отсутствия и так далее [65] В этот период вообще происходит усложнение киноязыка и усиление авторского начала в кинематографе. . Сильным эмоциональным воздействием может обладать как изображаемое на общих планах, так и сложная смена эмоций на крупных планах персонажей. Примерами могут служить долгий эпизод переправы героини И. Гулая на пароме для встречи с сектантами («Тучи над Борском») [66] См. описание атмосферы этого эпизода: Там же. С. 17. , а также показ вечернего купания, а потом странно подсвеченного лица все той же И. Гулая («Когда деревья были большими»), смотрящей на свое отражение в воде и ожидающей счастья. Как чередование крупных планов персонажей Н. Мордюковой и М. Ульянова построена бессловесная, но необыкновенно экспрессивная (в том числе и за счет контрастного света) несостоявшаяся любовная сцена из фильма «Простая история»: ее порыв и его уход от этого порыва прочитываются на лицах, но слова так и не произносятся.

Еще одним важным признаком «оттепельного» кино можно считать допуск эротической составляющей в любовные сцены [67] В этот же период становятся возможными сцены «в постели», разумеется, снятые очень целомудренно (обычно это показ ситуации «до» или «после»), как, например, в к/ф «Еще раз про любовь». Что же касается показа обнаженного тела, то эти эпизоды можно перечесть по пальцам: это голые мужские зады в «неэротических» эпизодах комедий Л. Гайдая «Кавказская пленница», «Операция „Ы“» и «Брилиантовая рука»; «отстреленный» лифчик героини С. Светличной из той же «Брилиантовой руки» и эпизод женской бани из к/ф «А зори здесь тихие» (который то вырезали, то вставляли вновь, поэтому по сей день встречаются разные версии). Гораздо позднее появятся обнаженная героиня в «Романсе о влюбленных», снятая сквозь аквариум эротическая сцена в к/ф «Экипаж», купания в душе героинь «Москва слезам не верит», «Родня» и любовные эпизоды из «Зимней вишни». Но действительным «прорывом» будет только «Маленькая Вера» (1988). . Если ранее показ любовного томления подменялся музыкой, исполнением песни или визуальными метафорами, то теперь стало возможным запечатлеть эротический порыв как таковой: вспомним страстный поцелуй персонажа В. Тихонова в к/ф «Дело было в Пенькове», встречу героев Н. Дробышевой и Е. Урбанского в «Чистом небе», любовный порыв персонажа А. Лазарева, напугавший героиню Т. Дорониной в «Еще раз про любовь», аналогичную сцену между персонажами Т. Самойловой и Е. Урбанского в «Неотправленном письме» и так далее. Актеры не «показывают», что играют влюбленных, а отдаются любовному порыву «здесь» и «сейчас», «отпускают» свои эмоции [68] Отдельную проблему составляет вопрос о том, что здесь является элементом актерской игры, а что — природной сексапильностью актера. Размышления на эту тему см.: Дашкова Т. Сюрпризы репрезентации, или Хвост виляет собакой (опыт анализа неудачного фильма 1935 года) // Неприкосновенный запас. 2002. № 2/22. С. 92–93. . Именно поэтому эпизоды, в которых эротическое переживание транслируется «напрямую» (т. е. эмоция не «выстраивается», а «фиксируется» ), обладают очень сильным энергетическим потенциалом. Они, как никакие другие фрагменты, не только показывают любовную ситуацию в ее предельной «реалистичности», но и обладают силой непосредственного воздействия на зрителя.

Все эти примеры позволяют говорить о том, что в «оттепельном» кинематографе произошли разительные перемены. Прежде всего, шло усложнение репрезентации на разных уровнях — сюжетном, персонажном, фильмическом, следствием которого явилась смысловая неоднозначность происходящего на экране. Идеологические схемы продолжали властвовать, но собственно кинематографическая выразительность начала выходить из-под их диктата, отвоевывая себе «неподконтрольные» пространства (построение кадра, внутрикадровая атмосфера, мимическая или интонационная выразительность, звуковое наполнение и др.). Изменение киноязыка сказалось и на способе восприятия: построение фильмов 50–60-х таково, что рецепция не до конца программируется. «Поверх» идеологически выдержанного повествования является «узнавание» вещей, мест, жизненных ситуаций; становится интересно наблюдать за внешними проявлениями внутренних противоречий персонажей, за их лицами, жестами, позами; возникает эффект погружения в сложную и не до конца объяснимую атмосферу эпизода или завороженность от прорыва «реальных чувств» в игровое пространство фильма.

В заключение, если попытаться сравнить кинематограф до и после 1956 года, то можно сделать вывод о том, что в фильмах «большого стиля» весь набор кинематографических средств работает на идеологическую четкость и однозначность кинозрелища, тогда как в «оттепельном» кино постепенно формируется пространство для неучтенных смыслов. Возможно, именно так можно объяснить причину долговечности зрительской любви к фильмам этого периода.

«А если это любовь?» (1962, реж. Ю. Райзман), «Актриса» (1943, реж. Л. Трауберг), «Алавердоба» (1966, реж. Г. Шенгелая), «Аэроград» (Д935> реж. А. Довженко), «Бабы» (1940, реж. Вл. Баталов), «Баллада о солдате» (1959, реж. Г. Чухрай), «Близнецы» (1945, реж. К. Юдин), «Богатая невеста» (1938, реж. И. Пырьев), «Большая жизнь» (1939, реж. Л. Луков), «Большая семья» (1954, реж. И. Хейфиц), «В один прекрасный день» (1955, реж. М. Слуцкий), «Веселые ребята» (1934, реж. Г. Александров), «Весна» (1947, реж. Г. Александров), «Весна на Заречной улице» (1956, реж. М. Хуциев, Ф. Миронер), «Воздушный извозчик» (1943, реж. Г. Раппапорт), «Волга-Волга» (1938, реж. Г. Александров), «Вратарь» (1936, реж. С. Тимошенко), «Высота» (1957, реж. А. Зархи), «Городской романс» (1970, реж. П. Тодоровский), «Горячие денечки» (1935, реж. А. Зархи, И. Хейфиц), «Гость с Кубани» (1955, реж. А. Фролов), «Два Федора» (1958, реж. М. Хуциев), «Девушка с характером» (1939, реж. К. Юдин), «Девчата» (1962, реж. Ю. Чулюкин), «Девять дней одного года» (1962, реж. М. Ромм), «Дело было в Пенькове» (1958, реж. С. Ростоцкий), «День счастья» (1963, реж. И. Хейфиц), «Дикая собака Динго» (1962, реж. Ю. Карасик), «Доживем до понедельника» (1968, реж. С. Ростоцкий), «Долгая счастливая жизнь» (1967, реж. Г. Шпаликов), «Дом, в котором я живу» (1957, реж. Л. Кулиджанов), «Еще раз про любовь» (1968, реж. Г. Натансон), «Жди меня» (1943, реж. А. Столпер), «Застава Ильича» (1963, вып. 1965 «Мне 20 лет», реж. М. Хуциев), «Интриган» (1935, реж. Я. Уринов), «Испытание верности» (1954, реж. И. Пырьев), «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (1967, вып. 1987, реж. А. Кончаловский), «Июльский дождь» (1967, реж. М. Хуциев), «Когда деревья были большими» (1962, реж. Л. Кулиджанов), «Кубанские казаки» (1950, реж. И. Пырьев), «Летчики» (1935, реж. Ю. Райзман), «Летят журавли» (1957, реж. М. Калатозов), «Максим Перепелица» (1956, реж. А. Граник), «Машенька» (1942, реж. Ю. Райзман), «Медовый месяц» (1956, реж. Н. Кошеверова), «Мир входящему» (1961, реж. А. Алов, Вл. Наумов), «Моя любовь» (1940, реж. В. Корш-Саблин), «Музыкальная история» (1940, реж. Г. Раппапорт, А. Ивановский), «Мы с вами где-то встречались» (1954, реж. А. Тутышкин, Н. Досталь), «Небесный тихоход» (1946, реж. С. Тимошенко), «Неотправленное письмо» (1960, реж. М. Калатозов), «Новая Москва» (1938, реж. А. Медведкин), «Остров волчий» (1969, реж. Н. Ильинский), «Ошибка инженера Кочина» (1939, реж. А. Мачерет), «Песня табунщика» (1956, реж. А. Фролов), «Повесть о первой любви» (1957, реж. В. Левин), «Подкидыш» (1940, реж. Т. Лукашевич), «Подруги» (1935, реж. Лео Арнштам); «Поезд идет на Восток» (1948, реж. Ю. Райзман), «Председатель» (1964, реж. А. Салтыков), «Проверка на дорогах» (1971, реж. А. Герман), «Простая история» (1960, реж. Ю. Егоров), «Радуга» (1944, реж. М. Донской), «Разные судьбы» (1956, реж. Л. Луков), «Русский сувенир» (1960, реж. Г. Александров), «Сердца четырех» (1941, выпуск на экран 1945, реж. К. Юдин), «Сестры» (1956, реж. К. Воинов), «Свадьба с приданым» (1953, реж. Т. Лукашевич, Б. Равенских), «Сверстницы» (1959, реж. В. Ордынский), «Свинарка и пастух» (1941, реж. И. Пырьев), «Светлый путь» (1940, реж. Г. Александров), «Сказание о земле Сибирской» (1948, реж. И. Пырьев), «Солдат Иван Бровкин» (1955, реж. И. Лукинский), «Солдаты» (1956, реж. А. Иванов), «Строгий юноша» (1936, реж. А. Роом), «Строится мост» (1966, реж. Г. Егизаров, О. Ефремов), «Судьба Марины» (1953, реж. И. Шмарук), «Трактористы» (1939, реж. И. Пырьев), «Три товарища» (1935, реж. С. Тимошенко), «Три тополя на Плющихе» (1968, реж. Т. Лиознова), «Тугой узел» (1957, реж. М. Швейцер), «Тучи над Борском» (1961, реж. В. Ордынский), «Ты и я» (1970, реж. Л. Шепитько), «Укротители велосипедов» (1963, реж. Ю. Кун), «Цирк» (1936, реж. Г. Александров), «Человек родился» (1956, реж. В. Ордынский), «Черноморочка» (1959, реж. А. Коренев), «Четыре страницы одной молодой жизни» (1967, реж. Р. Эсадзе), «Чистое небо» (1961, реж. Г. Чухрай), «Чужая родня» (1956, реж М. Швейцер), «Шестьдесят дней» (1940, реж. М. Шапиро), «Шумный день» (1960, реж. Г. Натансон, А. Эфрос).