Сильвия Зассе - «Мнимыи здоровый»: театротерапия Николая Евреинова в контексте театральной эстетики воздействия

Согласно Аристотелю, трагедия освобождает от страстей, возникающих в момент отождествления зрителей с героями пьесы. Одновременно тех же самых зрителей заманивают на «арену преступления», — говорит Евреинов [Евреинов 1915а: 12]. Он считает, что арена преступления обогащается всеми видами игры, которые и представляют собой искусство театра: симуляция, роли, маски. Именно поэтому Евреинов и отрицает аристотелевский катарсис, ведь театр трагедии, представляя преступление, призывает зрителя к идеальному участию и втягивает обманным путем его возбужденный дух в глубины заразительно сыгранного преступления, не позволяя ему самому воспользоваться средствами этой трансгрессии. Аристотелевская театральность так же, как и преступление, является качеством человека, от которого тот должен быть очищен, считает Евреинов [Евреинов 1915б: 63]. В этом смысле вид игры, театральное преображение, ложь, симуляция уже давно связывались с преступлением. Преображение с самого начала оказывается под подозрением. В евреиновской концепции театральность, творческое преображение каждого в какой-либо другой роли, является одним из законов человеческой деятельности. Евреинов приходит к разрешению конфликта, заменяя свою нелюбовь к пассивному катартическому опыту катарсисом действия. Он упраздняет зрителя. Катарсис воздействует теперь только на эффект преображения. Таким образом, ликвидация зрителя разрушает логику воздействия, основанную на коммуникации между произведением искусства и зрителем, наблюдателем, читателем.

В отличие от аристотелевского катарсиса катарсис действия Евреинова направлен на переживание ситуации. Поэтому его концепт катарсиса оказывается намного ближе фрейдовской идее последующего проживания, чем аристотелевской концепции последующего сопереживания ситуации Другого. В «Кратком очерке психоанализа» Фрейд пишет о том, что катарсис является непосредственным предшественником психоаналитического метода. Сначала Фрейд вызывает катартический эффект с помощью гипноза, в результате чего для пациента сбывается «одно из самых горячих желаний человечества», а именно мечта «пережить что-нибудь дважды» [Freud 1987:193]. Проживая что-либо во второй раз, пациент освобождается от «аффекта представления, который у него ранее был, так сказать, защемлен, и тем самым воздействие этого представления на пациента прекращается» [Freud 1987:193]. В психоанализе Фрейд сохраняет понятие катартического эффекта, хотя теперь речь идет о другом приеме, «проговаривании», т. е. повторении не получивших разрешения событий посредством речи.

Непосредственно по фрейдовской идее «проговаривания» румынский психолог Я. Морено разрабатывает с 1924 года теорию катарсиса как терапевтического средства в театре-импровизации. От «проговаривания» Морено переходит к «проигрыванию». Позднее он использует катарсис действия, «проигрывание», как средство психотерапии в созданном им в 1935 году театре-психодраме, а в последующие годы эта концепция применяется в социальной психологии и психотерапии. Ш. Сарнике пишет, что Евреинов предвосхитил и театр-импровизацию. В тексте «О новой маске» Евреинов пишет о приеме «авто-био-реконструкции», использованной им в школьной постановке [Евреинов 1923а] [4] Ср.: [Carnicke 1989: 86], [Golup 1984]. И. Чубаров в своей статье о Евреинове пишет о постановке спектакля в школе, «где мальчики ухаживали за одной девочкой, а она дурачила большинство из них, предпочитая только одного. Сложилась травматическая ситуация, и учитель предложил разыграть эту реальную ситуацию в условных ролях, где дети выражали бы в театральных образах собственные характеры и близкую по смыслу историю Коломбины и ее поклонников». Как он продолжает, результат оказался «феноменальным — напряжение ушло, все стали близкими друзьями, а вопрос о сексуальных приоритетах и обманах более не возникал» [Чубаров 2003]. . Но в отличие от Морено и Фрейда театротерапия Евреинова, нужно отдать ей должное, необязательно основывается на повторном переживании нерешенной проблемы, которая должна быть снята игрой, ее лечебный эффект достигается единственно возможностью преображения, инстинктом театральной игры. У Евреинова само вытеснение театрального инстинкта и отрицание желания к перевоплощению являются симптомом, от которого необходимо избавиться. В отличие от терапии Фрейда его театротерапия направлена не на желание пережить что-либо дважды, а на возможно еще более «горячее» желание испытать что-либо посредством игры. Таким образом, терапевтический эффект направлен не на понимание и повторение не получившей разрешения проблемы, а на ненасытное желание сыграть другую роль или оказаться в определенной ситуации.

Это желание описывается Евреиновым в тексте «Рго», содержащем концепцию написанного в 1916 году «Театра для себя».

Искусство «театра для себя» есть в сущности упорядочение, и именно в смысле искусства, того общераспространенного (в силу инстинкта театральности, присущего каждому) явления, которое известно отчасти под названием «дарового представления», или под такими выражениями, как «ломать комедию», «Петрушку валять», «сделать сцену» и пр., отчасти-же под видом тех часто встречающихся искусственно-«жизненных» положений, при которых кто-либо ставит себя в условия зрителя, а других в условия лицедеев, или наоборот, или в условия того и другого [Евреинов 1917а: 20].

Евреинов приводит примеры такого «театра для себя», известные ему по кругу своих друзей. Его приятель М. В. Бабенчиков «иногда развлекается таким образом: берет извозчика и катается по городу, наблюдая несущиеся ему навстречу дома, толпы людей, экипажи… Это у него называется „живым кинематографом“». Другой знакомый, его товарищ граф Н.Н. де-Рошфор, «любил в молодости наряжаться извозчиком и катать таким incognito знакомых барышень и друзей, которых он терпеливо поджидал у подъездов их домов»; другая знакомая, одна светская дама прослужила несколько месяцев горничной у каких-то купцов «для изучения среды» [Евреинов 1917а: 21–22].

В «Театре для себя» Евреинов разрабатывает теоретическую, прагматическую и практическую концепции претворения в жизнь «самотеатра», соответствующего требованиям преображения и игры. «Театр для себя» сменил монодраму. В «театре для себя» речь идет не о театральной драме и событиях за кулисами души, а о попытке осознать вымысел на частной сцене. Терапевтическую теорию Евреинова, пожалуй, лучше всего сравнить с проектом «осознания воображаемого». Однажды немецкий философ Д. Кампер заметил, что «против вымысла (воображаемого) помогает только осознающее себя воображение. Критической способности воображения необходимо осознание воображаемого» [5] Кампер пишет: «Против воображаемого помогает только осознающее себя воображение. Критической силе воображения необходимо осознать воображаемое. Хотя превосходство воображаемых навязчивых представлений (особенно сексуальных) все еще может читаться как „месть“ за долгое блокирование, подавление, дрессировку фантазии, возвращение архаической логики в навязчивых отношениях все быстрее развивающегося капитализма указывает на подспудную связь воображаемого и абстракции, мифа и науки» [Kamper 1986:99]. .