Сборник статей - Культура и мир

1. Булычев Ю. Ю. Религиозно-мистические и рационально-мыслительные элементы в византийском и русском культурных синтезах // Русская культура: теоретические проблемы исторического генезиса: Материалы восьмых чтений фак. истории рус. культуры, сост. 20 сент. 2002 г. / научн. ред. В. А. Щученко; Санкт-Петербург. Гос. ун-т культуры и искусств. – СПб., 2004. (Труды. Т. 160).

2. Герд Л. А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878–1898). – М.: Индрик, 2006.

3. Житенев С. Ю. История русского православного паломничества. – М.: Индрик, 2007.

4. Житие и подвиги преподобного Сергия Радонежского. – М.: Издание Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 1989.

5. Казин А. Л. Подвиг русской философии / Культура и личность: сб. статей / Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств. – СПб., 2006. (Труды. Т. 168).

6. Киприан Керн, архим. Антропология св. Григория Паламы. – М.: Паломник, 1996.

7. Колпакова Г. С. Искусство Древней Руси: Домонгольский период. – СПб.: Азбука-классика, 2007.

8. Литаврин Г. Г. Византийцы и славяне – взаимные представления друг о друге / Г. Г. Литаврин // Византия и славяне. – СПб., 2001.

9. Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке. – Париж, 1990.

10. Православная энциклопедия / под общ. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Русская Православная Церковь. – М.: Церковно-научный центр Русской Православной Церкви «Православная энциклопедия», 2000.

11. Прохоров Г. М. Культурное своеобразие эпохи Куликовской битвы // Куликовская битва и подъем национального самосознания. – Л.: Наука, 1979.

12. Скотникова Г. В. Византийская традиция в русском самосознании. Опыт историко-культурологического исследования / Г. В. Скотникова; Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств. – СПб., 2002.

13. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни / сост. А. П. Полякова, П. П. Апрышко. – М.: Республика, 1994. (Мыслители XX века)

14. Флоренский П. А. Иконостас / Павел Флоренский. – М.: Аст, 2005.

15. Флоровский Г. В. Вера и культура / сост., вступит. ст. И. И. Евлампиева, примеч. И. И. Евлампиева и В. Л. Селиверстова. – СПб.: РХГИ, 2002.

Почитание Георгия началось с V века и приобрело широкий размах, распространившись в Малую Азию, Сирию, Палестину, Кавказ, Балканские страны и Западную Европу. Ему поклонялись как мученику и воину. В IX веке появляется еще один иконографический тип «Чудо Георгия о змии», получивший широкое распространение в истории мирового искусства.

Иконы Георгия Победоносца, поразившего змея-дракона, выработались именно в ту пору, когда народы Восточной Европы оканчивали тысячелетнюю борьбу с кочевниками.

На Руси образ Георгия-защитника появляется еще в период славянского язычества. В Киевской Руси Святой Георгий был покровителем рода Ярославичей, а в Новгородской земле покровителем ладожан.

В иконописной традиции Руси присутствуют три типа иконографии Святого Георгия:

1. Георгий – великомученик

2. Георгий – воин

3. «Чудо Георгия о змие»

Последний тип является наиболее популярным.

В период смены культурно-исторических эпох наиболее востребован образ героя-защитника. Святой Георгий был тем самым художественно-значимым персонажем, к которому обратились взоры художников-самоучек. Примитивные трансформации сюжета бытовали повсеместно: вместо дракона изображался черт, кит, собака, волк, Семаргл, монстрообразное чудовище, сам поединок Георгия со змием превращался в упрощенное убийство скота, прыжка вверх и т. д. Вариативность образов была многочисленна, в них все было сведено к элементарным формулам прорисовки событий: кургузые фигурки персонажей, большеголовые и большеглазые, они напоминали образы раннехристианского искусства.

В этих картинках совершенно отсутствует иконописная трактовка ликов святых. Образ святого Георгия передан в чисто лубочной манере. Лубочная стихия и поэтичность миропонимания народного примитива соединялись в этом типе народных икон. Они строились на понимании плоскости как двухмерного пространства, выделения главных персонажей, способом увеличения, излишней декоративностью фона, наивно-детской прорисовкой фигур.

Отношение художника к традиции не всегда прочитывается прямо. Это редкостное взаимодействие различных явлений, которые, будучи сохранены внутренней памятью культуры, неожиданно приходят из далёкой глубины веков.

Отторжение академического искусства Западом, обнаружилось в конце XIX века, предварительно «проработав» эксперименты прерафаэлитов и импрессионистов. Жажда примитива породила в начале XX века «ренессанс народного искусства, интерес к лубку, к крестьянской деревянной резьбе, народным картинкам и игрушкам. Примитивные живописные изображения Св. Георгия, выполненные непрофессионалами, были перенесены миграционными потоками крестьянского населения в города, и заинтересовали профессиональных художников. Рассматривая по-детски неуклюжие рисунки иконописных сводов, они (художники) создавали новые варианты традиционно понятных сюжетов, соединяя упрощенные иконописные образцы с идеями авангардных новаций.

Идеал человека, модель подражания – есть один из центральных фрагментов картины мира определенной этнокультурной общности в различные периоды исторического времени. Динамика imago (картины мира) продиктована, прежде всего, мировосприятием членов сообщества своего мира и степенью активности в этом мире.

Социализация культурного героя в Новое время необходима для адекватного восприятия его качеств и подвигов конкретным сообществом. Этот процесс предусматривает упрощенную форму интерпретации, так как бытовое мышление социума воспринимает только понятную, традиционно-выверенную временем, образность.

Большинство психологических трактовок образа несут в себе приоритеты рационально-практического отношения к миру, отражают опыт жизни в индустриальном обществе.

Героизм – феномен сугубо социальный; проявление силы и отваги, превосходящих обычную меру человеческих возможностей. В древних культурах герои наделялись сверхъестественными силами и красотой, что было обусловлено их полубожественным происхождением. Юношеский идеал Нового времени соответствует мифологическому. Рефлексирование, убеждение, сомнение – удел старшего возраста, в молодежной среде преобладают эмоции. Юношеский героический радикализм питается интересом к кино– и телесуперменам.

Автономность образа в культуре поддерживается его постоянной десемиотизацией – возвращением к изначальным художественно-смысловым измерениям.