Юрий Рюриков - Три влечения. Любовь: вчера, сегодня и завтра

Может быть, эти цифры и преувеличены, но в семейных отношениях духовные нити тесно сплетены с физическими, и когда слабеют – или рвутся – одни из них, начинают слабеть – или рваться – и другие. Именно поэтому сексологи думают, что половое просвещение поможет уменьшить причины многих семейных катастроф, поможет людям сделать более яркими их семейные отношения.

Половая неграмотность, половое бескультурье – один из главных сейчас видов бытовой неграмотности, бытового бескультурья. По величине незнаний, по уровню антизнаний у половой сферы нет равных: это самая отсталая из всех областей жизни. Человек здесь – самоучка и значит, чаще всего неуч; мы не знаем тут очень многого – не знаем даже размеров своего незнания.

Положение здесь сверхпарадоксальное, немыслимое, наверно, в других областях жизни. Даже третьестепенным делам – вроде кройки и шитья – у нас учат, а основы семейно-половой культуры нигде не преподают…

Наше половое просвещение до крайности неразвито, ведется оно кустарно, беспланово, и главное, проходит мимо центральных проблем любовно-половой культуры.

Даже в самых умных видах религии и идеализма человек как бы состоит из двух слагаемых: духа – слагаемого высшего, божественного, и тела – слагаемого низшего, животного. Такое понимание природы человека – скрытая основа всех видов ханжества и пуританства.

Но человек – не матрешка из двух половинок, и тело его не менее человечно, чем дух. Вся биология человека сплавлена с психологией, все его телесные ощущения – голод, жажда, половое влечение – пропитаны духовностью и поэтому имеют не животный, а человеческий вид. Этот сплав биологии с психологией – одна из главных основ человеческой природы, одно из центральных отличий человека от животного.

И половое чувство человека – тоже в отличие от животного – не просто физиологическое, а биопсихическое чувство. Как вода состоит из кислорода и водорода, так и человеческое половое чувство – сплав психологических и физических ощущений – в любой своей клеточке, любом звене. Сплав психологии с физиологией, их неразрывная сращенность, пропитанность друг другом – глубинная причина всего своеобразия человеческой сексуáльности, породитель всей ее сложности, основа всех дисгармоний.

Это прекрасно понимали еще во времена Возрождения. Джордано Бруно, например, говорил: «То, что вызывает во мне любовь к телу, есть некоторая духовность, видимая в нем и называемая нами красотой… Это показывает известное, доступное чувствам, родство тела с духом» [113].

О таком же слиянии психологии и физиологии в человеке говорил в прошлом веке Фейербах. Чувственность, писал он (и это его излюбленная мысль), это «единство материального и духовного» [114].

Этот материалистический взгляд на природу человека – плод революции в биологии и психологии, в человековедении вообще; это частица идущих на земле гигантских переворотов в науке. Кстати говоря, НТР – это сращивание науки с жизнью, пропитывание идеями науки разных областей жизни, подведение под них новых – научных – фундаментов.

НТР – в ее гуманистическом варианте – может открыть собой новый век Просвещения, век перевода всех областей жизни на рельсы гуманного знания, человечной науки. В борьбе со «сциентизмом» (от латинского «сциéнциа» – знание) – бездушной, антигуманной наукой – начинает, видимо, рождаться новая вселенская культура человеческого существования.

Эта культура будет, возможно, стоять на совершенно новых опорах – союзе высших достижений разума и чувства, науки и гуманизма. Первые ласточки этой культуры только-только подлетают к нам из будущего, они только показались на горизонте, но уже и сейчас видно, что они несут в себе совершенно новый тип жизни, совершенно новый уклад всего человеческого бытия.

Для культуры интимной жизни все эти перевороты означают подъем ее на фундаменты сексологии, психологии и социологии пола, ее полную, до первичных глубин, перестройку.

Ясно, что враги этих идеалов располагаются с двух флангов, и воевать поэтому приходится на два фронта: с пуританством – и с распутством, с ханжеством – и с анархизмом. Иначе, борясь с одной крайностью, мы будем усиливать обратную, попадать из одних ям в другие.

В последнее время обе эти крайности начинает понемногу теснить рождающаяся сейчас просвещенная культура любви. Эта культура позволяет людям понять, как сложно связано между собой духовное и телесное в любви, как помогает любви их лад и мешает разлад.

Знаменитый швейцарец А. Форель, один из отцов сексологии, писал еще в начале века, что семейное счастье одинаково покоится на «умственном, душевном и половом приспособлении» людей. Чтобы это счастье было долгим, «духовная любовь, – говорил он, – должна с начала и до конца сопровождаться любовью половой». Изъяны в этой стороне любви отзываются на других ее сторонах, могут отдалять людей, охлаждать их чувства. «Отдельные спальни и постели… – пишет этот культурнейший ученый и просветитель, – очень опасный шаг в браке, легко приводящий к отчуждению» [115].

Когда-то говорили: любовь – это дерево, корни которого лежат в плотском мире, а ветви вздымаются высоко в духовный мир. Это похоже на истину, но, пожалуй, только похоже: здесь тоже просвечивает механическое членение человека на два разных этажа – тело и дух.

Но духовное и телесное в человеке не сочленены, а слиты, как цвета в радуге, и они переходят друг в друга плавно – тоже как эти цвета. Все мы, наверно, знаем, что в человеке есть зоны с перевесом телесного над духовным – вроде кровообращения, дыхания, пищеварения; есть зоны с перевесом духовного над телесным – зона мысли, особенно отвлеченной. Но, видимо, большинство наших чувств, основы психики лежат в зоне примерного равновесия, сплава духовности и телесности.

И любовь скорее всего рождается именно в этой зоне: корни ее лежат в ней, а ветви прорастают во все стороны, во все уголки организма – и в зону перевеса плоти, и в зону перевеса духа.

Эта «двусплавность» любви – причина ее взлетов и падений, основа многих ее загадок и противоречий, фундамент ее стойкости и хрупкости.

Стойкости – потому что, когда начинает сохнуть одна ее «ветвь», телесная, другая «ветвь», духовная, берет на себя ее работу. Так часто бывает при хороших отношениях, когда с возрастом телесные слои любви пригасают.

Хрупкости – потому что, когда начинает отмирать духовная «ветвь», за ней быстро гибнет и телесная. Случается, впрочем, что первой засыхает телесная «ветвь», а за ней и духовная. Все это, к сожалению, бывает часто и в молодости, и в зрелые годы.

Многие, возможно, не знают, что сила физических радостей в любви часто зависит от силы душевных радостей. Чем больше симпатия, привязанность, психологическое влечение – тем ярче бывают и телесные радости; чем меньше психологические тяготения, тем меньше и радости тела (при прочих равных условиях).