Владимир Кутырев - Последнее целование. Человек как традиция

Попробуйте, вы никогда не достигнете предела.

А. Н.: Не являясь сторонником движения «Бессмертие –2045», могли бы вы позитивно посмотреть на основные положения этой доктрины? Не кажется ли вам, что упущенный человечеством в 1990–2000-е годы так называемый «футурологический забег» необходимо искусственным образом нагнать и даже перегнать, оставляя в стороне всю сложность антропологической проблемы современной цивилизации?

В. К.:Как следует из вышесказанного, никакого позитива в отношении этого проекта у людей, чье сознание еще не перформатировано постчеловеческими силами, быть не может. Если я, да, наверное, и любой человек, который обеспокоен превращением всех вещей и продуктов в подделки, симулякры, то как может не тревожить создание симулякра человека? А в этом суть доктрины–45, в конструировании тех самых монстров, химер, чудовищ, которых так боялись раньше, когда все еще было на стадии гипотез. Теперь, пожалуйста, создание Франкенштейна расписано по времени. Вовсе не обязательно, что он будет «гоняться за людьми», дабы убивать их. Эта среда нас просто задушит, вытеснит из бытия, превратив в фактор и материал. Как подделки живого на наших глазах вытесняют жизнь. Или как в «Матрице». Дальше – больше. Если нынешние трансгуманисты проповедуют устарелость человека, то их новые поколения будут проповедовать устарелость «проекта–2045» в пользу, например, проекта–2070, где не будет и его образа, потом о нем вообще забудут.

Не зря авторы проекта не особенно афишируют все свои идеи, ибо многие из них откровенно преступные. Клонирование человека, например, запрещено законодательными органами большинства стран. Пробные шары насчет его легализации запускаются, но люди еще не до конца подавлены пропагандой блага любых техногенных выдумок, чтобы отказаться от полов (процесс пока на стадии их дискредитации) и вообще согласиться на свое самоотрицание (протез отменяет необходимость органа). Нужно время, когда новое поколение полностью потеряет здравый человеческий смысл и избавившись от всякой «философии», окончательно перестанет защищать себя. А пока проект осуществляется «ползучим образом». Обреченные на прогресс, приветствуют его, обреченные понимать, отвергают. Количество приветствующих, судя по вашей точке зрения, растет, а понимающие, даже те, кто сначала приветствовал, будут сопротивляться, скрываться, пытаясь оставаться людьми.

Насчет «футурологического забега». Ужасные вещи вы говорите. Бежать, «оставив в стороне антропологическую проблему». Бежать, независимо от того, что будет с человеком, вообще без него, т. е. вы хотите бежать без себя? Это какое-то умопомрачение. Неужели непонятно, что люди в таком случае просто средство технического развития? Кто, куда и во имя чего должен бежать? Такие предложения высказываются теми, кто мыслит, нередко изощренно, но, в сущности, «не в своем уме». Это и есть превращение людей в зомби (следите за растущей популярностью данного феномена и отметьте, когда и как скоро его начнут считать благом).

Я не на вас лично нападаю. Вы – представитель прогресса, представитель большинства, новый техногенный человек. Постчеловек. А я выражаю точку зрения, которая на глазах устаревает. Природу так вообще забыли, «сдали». От экологии остались «экологическое производство» (производство!) и «зеленые меньшинства». Теперь сдают культуру и человека. Вместо общества возникает Технос. Вместо человека, сами видите что… Уничтожение себя своими руками, забалтывая эту процедуру необходимостью прогресса. В дилемме: консервативно жить или прогрессивно умереть, я выбираю первое, вы – второе. За мной – прошлое, частично настоящее, продолжение смертной жизни. За вами – будущее, смерть как превращение в «иное», в форме самообмана бессмертием (как эвтаназия). «Все прогрессы реакционны, если рушится человек», – гуманистически сильно сказал А. Вознесенский. А он рушится. Значит, прогресс стал реакцией, если эти понятия определять через призму добра и зла. Которые друг без друга не существуют. Это диалектика. Зло – необходимая сторона бытия, только при условии, если с ним бороться, его контролировать.

А. Н.: Судя по всем вышеприведенным ответам, Вы рассуждаете в логике субстанциалистской сущности человека. По-моему, история философии всегда учила нас тому, что у человека нет никакой предзаданной сущности. Вообще: какая разница для интеллекта, какой субстрат будет у его носителя – биологический или кремниевый? Не пора ли с почестями похоронить труп Человека, а не заниматься его консервацией по максимуму используя достижения научно-технического прогресса (разрабатываемая трансгуманистами крионика)? Если история человечества закончилась, то ради чего ему жить?

В. К.:Ой-ёй! Вы, человек, что вы несёте: «похоронить труп Человека и прочее…».

Но сначала по первой, специфически философской части ваших рассуждений: о субстанциалистско-эссенциалистской сущности человека, где вы говорите, что история философии учила, будто никакой сущности у него нет, человек может быть кем-угодно, хоть консервной банкой.

Скажем так, что учила об этом не вся история философии, а скорее гегелевско-марксистская философия XVIII в., века апофеоза эволюционизма и историзма. Никоим образом не хочу присоединяться к представителям позорной антимарксистской конъюнктуры, но идею развития человечества без свободной воли субъекта, тенденцию замены диалектического материализма (материалистической) диалектикой, тем более его эволюции без субстрата и субстанции считаю ошибочной, «увлечением века». В экзистенциализме же она была оспорена: «существование предшествует сущности», была, по крайней мере, не всеобщей (например, у Сартра – да, у Камю нет). Ибо она ведет к отрицанию самости и идентичности явлений, какой-либо сингулярности в бытии, отрицанию необходимости в них/ней, когда не только нельзя дважды войти в одну реку, но и ни разу не войдешь. Это уже Кратил, абсолютный релятивизм, тот самый «ничтоизм» и нигилизм как отказ от бытия и настоящего в пользу будущего. Чистая процессуальность, сплошное время как распределенное по пространству ничто – и без пространства. Всегда собираться жить и никогда не жить на самом деле.

Это особенность утопического сознания, которое было частично свойственно марксистскому мировоззрению в качестве идеологии революции. Однако развитие не тождественно революции и даже прогрессу. Это жизнь и изменение «нечто», какой-то самости и субстанции, ее элементов, которые тоже, конечно, меняются, но всегда существуют. Ибо как же тогда существовало бы универсальное нечто, наша «Всё-ленная». Чистый = пустой процесс? Время без Бременящегося. Его также трудно представить, как и ничто. А помыслить – можно, но на мгновение, с которым больше нечего делать. Процесс завершается, не начавшись.