Ольга Бредникова - Микроурбанизм. Город в деталях

Как отмечалось ранее, плеер предоставляет возможность мультимодального управления городским пространством, в том числе управления звуковым и визуальным ландшафтом, ритмом движения и взаимодействием с окружающими людьми. Рассмотрим каждое из направлений более подробно.

Включая и выключая звук, регулируя громкость плеера, вставляя и вынимая наушники, человек выстраивает границы слышимого мира. Георг Зиммель отмечал повышенную нервность жизни в качестве одной из основных характеристик больших городов [98]. Невозможность справиться с постоянным потоком раздражителей приводит к притуплению восприятия – горожанин практически перестает реагировать на многочисленные внешние события и обстоятельства, а сами события утрачивают былую значимость. Можно предположить, что, надевая наушники, прохожий всем своим видом показывает, насколько многочисленные звуки города (шум транспорта, музыка, доносящаяся из торговых точек, крики младенцев, разговоры посторонних людей и пр.) незначимы и неинтересны для него. Однако это не так. Плеер скорее можно описать как своеобразный пульт управления, позволяющий находить баланс между звуками города и прослушиваемой музыкой. Установление баланса достигается в значительной степени за счет регулирования громкости звука плеера, а также нейтрализации внешних звуков с помощью наушников. Уменьшая или увеличивая громкость плеера, слушающий делает выбор, какие звуки для него важнее в настоящий момент – звуки городских мест или звуки плеера.

Мы вынуждены это [шум, громкие разговоры о всякой ерунде, разговоры по телефону] слушать, и от такого отгораживаешься, прибавляя громкости. Это тот барьер, которым я управляю. Когда все нормально, он опущен. Если дискомфорт, который я могу позволить себе не воспринимать, просто делаю громче. Отойти не всегда можно, это последний уровень защиты (Алексей, 34 года, программист).

Помимо управления звуком горожанин при помощи плеера управляет и визуальным восприятием. Один из выводов исследования Жан-Поля Тибо заключался в том, что связь между зрением и слухом у человека, идущего по улице и слушающего плеер, обостряется. Бытует мнение, что слушающий плеер практически оторван от реальности и погружен в собственный мир. Такого рода убеждения подпитывают периодические новостные сообщения о гибели пешеходов, слушающих плеер. Представления о “слепо-глухоте” слушателей плеера находят отражение и в массовой культуре. Так, на них построен один из эпизодов культового фильма Джеймса Кэмерона “Терминатор”. Соседка главной героини фильма постоянно слушает плеер. Даже занятие любовью для нее – недостаточное основание, чтобы расстаться с наушниками. Вся громкая сцена убийства ее приятеля в спальне, в то время как она готовит напитки на кухне, проходит буквально мимо ее ушей, пока к ее ногам, проломив стену, не падает уже мертвый возлюбленный. Впрочем, фильм, вышедший на экраны в 1984 году на волне популярности плеера в США, едва ли оказал значимое влияние на настроение и намерения желающих контролировать собственную звуковую среду [99].

И все же интересно понять, как слушание плеера связано с концентрацией внимания. Определенно музыка обладает способностью вызывать в памяти некоторые культурные образы, направляющие восприятие. Так, один из информантов отмечал, что, слушая классическую музыку, он в большей степени обращает внимание на природу, слушая рок-н-ролл – на проезжающие мимо автомобили. Однако влияние плеера куда более неоднозначно. С одной стороны, плеер усиливает восприятие города в “фоновом режиме”, сосредотачивая слушателя на звуках музыки:

Гораздо приятнее сосредоточиться на словах, на тексте, на любимой музыке, своих ощущениях. Если ты стоишь просто, тебе надо смотреть на людей, тебе надо слушать их разговоры. Или зайдет кто-нибудь, играет на гармошке. Мне кажется, что он [плеер] огораживает от лишней информации. Я сосредотачиваюсь на той информации, на которой я хочу сосредотачиваться. Когда я ничего не делаю, я буду тщательно разглядывать всех людей, читать рекламу. А когда я слушаю музыку, я просто слушаю ее очень вдумчиво, пытаюсь получать от этого удовольствие. Я этим занята – и замечательно (Кристина, 21 год, студентка).

С другой стороны, музыка перефокусирует внимание слушателя плеера. В его поле зрения могут оказаться обычно незамечаемые предметы, люди, события. Объекты, настолько привычные, что о них не задумываются вовсе, в определенные моменты начинают наделяться смыслом – происходит своего рода ресимволизация городской среды. Городское зрение становится более детальным, а образ города – более сложным и многослойным:

Музыка может улучшить настроение или как-то на него повлиять, что я начинаю на что-то обращать внимание, глубже воспринимать. Когда в метро ехала сейчас, в какой-то момент запрокинула голову назад и стала смотреть в окно на потолок. Там было видно эти штуки, провода, как они мелькают, когда поезд едет. Если бы у меня не было музыки в ушах, я бы туда, может, не посмотрела. Наверное, музыка влияет так, что я больше обращаю внимание на детали (Полина, 23 года, студентка).

Плеер меняет и ритмы передвижения в городском пространстве. По мнению Тии ДеНоры, музыка подавляет перформативную сущность тела, заставляя человека двигаться в соответствии с музыкальным ритмом [100]. Однако такое утверждение видится мне несколько преувеличенным. Действительно, в занятиях аэробикой, которые исследовала ДеНора, музыка навязывает определенный ритм движения: ускорение музыкального темпа приводит к ускорению темпа движения, и наоборот. Однако можно предположить, что дело заключается не столько в музыке, сколько в самой ситуации и связанных с ней социальных ожиданиях/принуждениях. В фитнес-клубе музыка – лишь одна из составляющих сложно устроенного механизма принуждения, наряду с устройством пространства, оптическими режимами (общественным и самоконтролем) и пр.

В большом городе его собственные ритмы – будь то скорость передвижения в метро или размеренность уличной прогулки – оказываются гораздо более директивными по сравнению с музыкой. В частности, Джон Урри напоминает о значительной роли пространства и связанных с ним конвенций в определении ритмики движения [101]. Как пользователи метрополитена мы все хорошо помним постоянно раздающиеся призывы не задерживаться и освобождать вагоны или проходить вперед по эскалатору. Эти обращения – декларации транзитности пространства. Дополняя идею Урри, Филипа Вундерлих подчеркивает, что не только устройство или конвенции, но и ритмы окружающей среды во многом предопределяют ритмику движения пешехода [102]. Музыка, выбираемая слушателем плеера, в этой ситуации скорее освобождает от принудительности и навязчивости ритмов города, хотя, конечно, не гарантирует полной свободы действий.