Ольга Бредникова - Микроурбанизм. Город в деталях

В пространном, как принято выражаться у интернет-юзеров, “облаке тегов” вокруг двора традиционно витает дух “тихого уголка” [150]. Встречаются по-настоящему тихие дворы, однако в качестве “тихого” может быть опознано и придомовое пространство, полное звуков – субъективно, условно, в сравнении с улицей: “Визг тормозов, грохот там на перекрестке на этом… а вот сюда во двор, это просто спасение у нас” (Инф. 1). Горожане по-прежнему предпочитают видеть в раме окна двор: “Если были бы окна во двор, это было бы шикарно, это было бы… вообще кардинально все изменяло бы” (Инф. 5), попутно оправдывая локальные несовершенства звукового климата: “Ну это ребята, они же не каждый играют… им же надо где-то играть” (Инф. 2), “Ну машина иногда заедет, но это нормально, это не сильный звук” (Инф. 5). Но, несмотря на несколько идиллические описания, сам миниатюрный хинтерланд едва ли когда-то погружается в абсолютное молчание – скорее можно говорить о его более тонкой, одушевленной и гармоничной аудиальной организации. В современном городе, заполняющемся шумами и сигналами механизмов, а также фразами рекламных объявлений, двор по-прежнему остается контейнером для узнаваемых голосов, знакомых имен и любимых мелодий.

Пожалуй, с самого начала следует признаться: мы из тех, для кого личный интерес превратился в профессию, кого исследовательское “поле” затянуло и покорило. Вначале интерес к блошиным рынкам заставил нас сделать их объектом изучения. Затем исследование блошиных рынков превратилось в страсть, переросло в некоторую одержимость этим загадочным феноменом. На протяжении уже десятка лет мы посещаем блошиные рынки по всей Европе (а также в США и даже в Бразилии), общаемся там с людьми, наблюдаем и фотографируем, при этом не устаем удивляться их бесконечному разнообразию. Более того, мы знаем немало людей, которых блошиные рынки манят и затягивают так же, как нас. Что это? Страсть потребления? Поиск развлечения? Времяпровождение? Почему так притягивает это место? Какую роль блошиный рынок играет в жизни города и его жителей? По всей видимости, за нашей профессиональной одержимостью блошиными рынками стоит в том числе и желание ответить на эти вопросы и объяснить природу собственной привязанности к этому явлению.

Словосочетание “блошиный рынок” знакомо сегодня практически любому городскому жителю. Обычно под блошиным рынком понимают место, где горожане продают подержанные вещи (изначально – собственные), а также вещи, сделанные ими самими. Кроме того, на блошиных рынках торгуют и профессиональные продавцы, обычно перепродающие вещи, имеющие символическую ценность, как правило, винтаж и антиквариат. Здесь можно присмотреть вещи для дома, отыскать запчасти для сломанных приборов, а можно просто прогуляться и провести время, глазея вокруг. И хотя на первый взгляд “блошок” или “барахолка” кажется обыкновенным дешевым рынком, в действительности это – особый мир. Как мы постараемся показать здесь, блошиный рынок – это феномен городской публичной культуры, часть “городской сцены”, средоточие общественной и культурной жизни, место общения горожан. Парадоксально, но, будучи рынком, блошиный рынок тем не менее представляет собой явление, бросающее вызов ценностям общества потребления.

Кажется странным, что феномен “блошиного рынка”, который является частью социальной жизни миллионов людей во всем мире [151], до сих пор практически не привлекал внимания социальных исследователей. Научная литература по блошиным рынкам совсем немногочисленна [152]. Большинство социальных ученых, изучающих феномен блошиных рынков, сходятся на том, что это не просто место, где деньги обмениваются на товар, а пространство близкого общения, особых социальных взаимодействий, интеракций лицом к лицу. Поэтому взаимодействия на блошином рынке ученые иногда описывают и анализируют в терминах театра, пьесы, представления, праздника [153]. Согласно исследованиям, блошиные рынки – это не только экономический, но и в не меньшей степени социальный и культурный феномен, который позволяет глубже заглянуть в жизнь города и общества в целом [154]. Блошиный рынок рассматривается даже в качестве “зеркала общества”, отражающего основные социальные процессы и связанные с ними характеристики [155].

Понятно, что любое экономическое взаимодействие предполагает нечто большее, чем просто обмен товара на деньги. Отличительная черта блошиного рынка состоит в том, что здесь покупатель часто имеет дело не с профессиональным продавцом, выполняющим свою работу, но с “обычным человеком”, оказавшимся по другую сторону прилавка. В данном случае неэкономическая составляющая взаимодействия проявляется значительно сильнее. Интеракция “продавец – покупатель” – это не просто взаимодействие по поводу товара, она вовлекает множество контекстов, включающих личную историю обоих ее участников, персональные симпатии и антипатии и пр., и пр. Такие рынки представляются как место, дающее “участникам шанс, чувство риска, неопределенности – т. е. живой опыт, который сегодня не часто встретишь в обычной социальной жизни” [156]. Не случайно исследователи блошиных рынков в западных обществах видят эти рынки как редкие в современном обезличенном и гипериндивидуалистском мире пространства, где происходит персональное общение между людьми [157].

В то же время блошиные рынки редко рассматриваются в литературе как феномен городской жизни. Еще реже их анализируют в контексте городского пространства и городской публичной жизни [158]. Наш опыт изучения и сравнения разных блошиных рынков показывает, что анализ этого феномена в контексте города помогает понять не только многие особенности блошиных рынков, но также особенности городской культуры, частью которой они являются, которую они отражают и одновременно производят. Городские блошиные рынки отражают специфику городских пространств и сред и сами оказывают влияние на формирование атмосферы, пространств, социальной и культурной жизни города и его территорий.

Для анализа мы выбрали два блошиных рынка – один в Санкт-Петербурге, другой в Берлине. Это удивительно разные и даже контрастирующие рынки, но именно это делает их интересными для сравнения. Мы решили рассмотреть феномен блошиных рынков, взяв за основу концепт “городской сцены” социального философа Алана Блума [159]. И хотя блошиный рынок, вероятно, не является хрестоматийным примером городской сцены в понимании Блума, мы полагаем, что взгляд из этой перспективы позволяет лучше понять сходства и различия между двумя рынками, двумя городами и двумя обществами.