Ольга Бредникова - Микроурбанизм. Город в деталях

“Мужской товар”. Фото Лилии Воронковой

Вопрос о том, что является основной причиной, толкающей продавцов “Удельной” приходить и проводить здесь выходные на протяжении десятка лет, – самый частый из тех, что нам адресуют в самых разных аудиториях. Наше исследование, в ходе которого мы провели сотни часов на этом рынке в качестве покупателей и продавцов, прослушали десятки историй о жизни его завсегдатаев, заставляет нас выделить как минимум две основные причины. Определить, какая из них первостепенна, а какая – вторична, не представляется нам самой важной задачей; хотя бы потому, что сами продавцы не склонны это делать [164].

Для большинства продавцов их занятость на блошином рынке является важным компонентом в цепи разнообразных мелких экономических стратегий в их “экономике выживания” [165], способом заработать небольшие, но все же деньги. И именно экономический аргумент они сами выдвигают на первый план в качестве оправдания своего присутствия на рынке [166]. Однако было бы неверно считать блошиный рынок исключительно экономическим институтом, помогающим выживать “новым городским бедным”. Если ваш разговор с продавцом на тему “почему вы здесь торгуете” продлится дольше пяти минут, вы наверняка услышите помимо экономических и другие аргументы. Как мы уже упомянули вначале, в социальных науках существует традиция, рассматривающая блошиный рынок как место проведения свободного времени, как социальный институт с определенными функциями: пространство, куда люди приходят общаться и получать удовольствие от встречи друг с другом, от атмосферы самого места [167]. Блошиный рынок на “Удельной” – не исключение. Это не только номинальный клуб для пенсионеров, здесь действительно собираются, отдыхают и общаются. Характерно, что эта функция блошиного рынка с самого начала была осознана и использовалась в качестве аргумента его самопровозглашенной администрацией в переговорах с городскими властями. Блошиный рынок преподносился не как экономический, но как социальный институт; инициативная группа пыталась доказать властям, что блошиный рынок имеет функцию “клуба” для пожилых людей, которые проводят вместе время: общаются и заодно зарабатывают небольшие деньги:

…люди приходят сюда, все эти пожилые, больные люди, но они приходят не только чтоб заработать, но чтоб отдохнуть. Просто расслабиться. Мы даже специально хотели тут поставить скамейки [для этих людей]… Они говорят: “Я плачу за свое место [торговое], но я и отдыхаю”, или “Я прихожу сюда отдыхать, мне больше ничего не нужно. Я просто прихожу сюда поговорить, дома мне не с кем разговаривать”. Т. е. это как клуб для людей, чтоб встречаться, отдыхать. Люди иногда организуют здесь пикники, ставят столы, просто празднуют. Мы поддерживаем их, помогаем им (Люба, директор рынка, интервью, лето 2002).

Таким образом, не только заработок вынуждает людей стоять на улице летом в жару и зимой в холод. Сюда приходят люди, которые хотят быть в окружении таких же, как они, в то время как в повседневной жизни они часто лишены такой возможности. Поэтому особенно важную роль блошиный рынок играет для пенсионеров. Здесь они окружены социально близкими им людьми, знакомыми вещами (на блошином рынке продавцы носят то же самое, что продают), знакомыми звуками (из портативных радиоприемников постоянно несется то прямая трансляция с футбольных матчей, то музыка – как правило, то, что можно определить как “советская эстрада”, – А. Пугачева, С. Ротару, Л. Лещенко, Э. Хиль, И. Кобзон), понятными разговорами на интересующие их темы (разговоры о том, что “раньше сахар был слаще, а солнце – ярче”, на блошином рынке не редкость; вторая по популярности тема – обсуждение детей и внуков).

Тот факт, что подавляющее число людей (равно как и значительное число вещей, звуков и тем для разговоров) здесь условно “советские”, делает блошиный рынок ностальгическим феноменом. Он кажется уникальным пространством, где “бывшие-и-все-еще-советские” люди, часто с трудом способные найти себе место в изменившемся мире, среди новых ценностей, стилей и образов жизни, стилей потребления и проведения досуга, организовали клуб по интересам [168]. Поход на “Удельную” по выходным превращается для его завсегдатаев не просто в способ предаться ностальгии, но в своеобразный праздник, в ходе которого можно погрузиться в знакомую и потому приятную атмосферу, поболтать, увидеться, выпить и закусить с товарищами, обсудить последние новости и сплетни, обругать политиков, пожаловаться на семью и получить поддержку, понимание и сочувствие со стороны часто незнакомых, но близких по духу людей.

“Homo soveticus”. Фото Лилии Воронковой

Так или иначе, блошиный рынок на “Удельной” представляет собой узел в социальных сетях, пространство рекреации и более того – часть особого образа жизни; а от образа жизни не так легко отказаться, даже из-за плохой погоды.

Покупатели на “Удельном” блошином рынке мало чем отличаются от покупателей на любых других блошиных рынках мира, как минимум с точки зрения намерений. Одни приходят, чтобы купить дешевые вещи, другие – чтобы обнаружить что-то редкое, откопать что-нибудь необычное, интересное и неожиданное, “поохотиться” за антикварными вещами; третьи – просто чтоб встретиться с другими людьми, пошататься по рынку, потолкаться, насладиться особенной атмосферой этого места.

Еще одной характерной чертой любого блошиного рынка является принципиальное и фактическое отсутствие границы между покупателями и продавцами. Во-первых, любой продавец блошиного рынка в течение дня оказывается “по другую сторону” прилавка, каким бы импровизированным тот ни был: почти каждый продавец находит время прогуляться по рынку, поглазеть или прикупить что-то для себя либо на перепродажу. С другой стороны, некоторые постоянные покупатели со временем начинают приходить на рынок в качестве продавцов. Во-вторых, как правило, покупатели блошиного рынка представляют те же социальные или профессиональные группы, что и продавцы, и это опять же специфика любого блошиного рынка. Специфичность “продавцов”, о которой мы писали выше, находит свое отражение и среди “покупателей”. Коллекционеры приходят сюда пообщаться с коллекционерами и прикупить что-то для своей коллекции. Впрочем, многие приносят и вещи, чтобы отдать на продажу знакомым продавцам. Малообеспеченные граждане приходят купить “по дешевке” одежду или утварь; особой популярностью на любом блошином рынке, в том числе на “Удельной”, пользуются детские вещи [169]. Люди, стоящие по “ту” сторону прилавка, часто приносят на продажу все, что, по их мнению, еще хоть как-то может быть использовано – усвоенный в дефицитное советское время этос не позволяет выбросить то, чем еще можно пользоваться, пусть и не прямо по назначению. Их порыв встречает отклик по “эту” сторону прилавка у приверженцев “общества ремонта” [170] – среди людей, разделяющих тот же этос и пришедших найти деталь, чтобы починить нечто купленное много лет назад, но все еще исправно работающее (если удастся найти ту самую деталь). И так далее [171]. Таким образом, блошиный рынок реализует функцию “зеркала” городского сообщества и жизни города не только в части продавцов, но и покупателей.