Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских

Вообще мистическое «духовное христианство» было весьма популярным. Получившая большое развитие, в том числе среди дворянства хлыстовщина, или христовщина, проникла и в высшие слои общества, охваченные пришедшим с Запада мистицизмом. В 1817 г. в Петербурге началась проповедническая деятельность Е. Ф. Татариновой, урожденной Буксгевден, сблизившейся с хлыстами и перенявшей от них экстатические радения. Собрания Татариновой посещали многие высокопоставленные лица, вплоть до гвардейских офицеров, придворных, и даже обер-прокурора Синода, министра духовных дел и народного просвещения князя А. Н. Голицына. К мистицизму причисляли себя и некоторые иерархи Православной Церкви, к примеру митрополит Филарет (Дроздов). В сношениях со многими мистиками, например, проповедницей баронессой Крюденер, были и император Александр I, мистик и пиетист; он не раз беседовал и с Татариновой.

Но наиболее распространено среди социальной верхушки было масонство. Появившись в России в конце 40-х гг. XVIII в., оно привлекло прежде всего широкий круг титулованного русского дворянства, верхушки бюрократии и тогдашней интеллигенции; достаточно сказать, что одним из лидеров русских масонов стал великий просветитель Н. И. Новиков, книгоиздательская деятельность которого включала и издание масонских и мистических книг. Прикосновенен был к масонству и император Павел I, между прочим, великий магистр католического Мальтийского ордена. Масоны стремились к духовному самосовершенству («тесанию грубого камня сердца») и поискам «личного Бога». Возникло несколько русских масонских лож, в соответствии с разными модификациями масонства (розенкрейцерство и пр.), членами которых стало огромное количество дворянства и гвардейского офицерства. Этому способствовал мистицизм Александра I. Однако после его смерти масонство стало вырождаться, ограничиваясь чисто внешней обрядностью, а новые адепты искали здесь в основном выгодных связей с высокопоставленными масонами. При Николае I масонство было запрещено и быстро захирело, вновь возродившись в начале ХХ в., уже на новых основаниях.

И все же, при огромном распространении мистицизма и сектантства, подавляющее большинство населения в силу привычки, традиций или глубокой веры оставалось приверженным православию в его официальном виде. Одной из форм духовной жизни было соблюдение многочисленных, веками отработанных обрядов. Городское население сильнее испытывало влияние перемен в технике, экономике, науке, социальной и политической жизни и было менее консервативным, нежели деревня. Разумеется, в первую очередь это относится к более образованным социальным верхам. Однако даже здесь значительная стабильность бытия способствовала сохранению старинных обычаев и обрядов, а мещанство и низы купечества, особенно в провинции, почти не отличались от крестьянства. Старинные обряды и обычаи сопровождали горожанина от рождения до могилы.

Подавляющее большинство людей рождалось дома с помощью повитух, или повивальных бабок. Термин «бабка» применительно к акушерке не был связан с возрастом, хотя, разумеется, большая часть повитух, опиравшихся на жизненный опыт, находилась в пожилом возрасте. Когда-то Петр I пригласил некоторое количество ученых акушерок из Голландии (медицина здесь была едва ли не самой развитой в Европе), и в народе ученых акушерок по традиции называли также «бабками-голландками». В 1754 г. Сенат указал открыть в Москве и Петербурге школы «бабичьего дела». С. Т. Аксаков подробно описал обстоятельства своего рождения: его мать рожала дома, хотя накануне родов ее наблюдал местный врач (это не помешало Сергею Тимофеевичу появиться на свет во время отсутствия врача). Это происходило в далекой Уфе в 1791 г. Но и в 1916 г. жена петроградского рабочего И. Глотова рожала при содействии акушерки дома, как это описано в его дневнике.

Естественно, что сохранялись и связанные с родами старинные обычаи, особенно в XVIII – первой половине XIX в. При тяжелых родах посылали в ближайший храм с просьбой открыть Царские врата: считалось, что это облегчает страдания роженицы. Счастливому отцу подавали блюдце круто посоленной, а то и посыпанной перцем каши, чтобы он прочувствовал, каково солоно пришлось жене, а он откупался серебряным рублем. На 9-й день после родов родильница и повитуха мыли руки в шайке, на дне которой лежали угли и серебряные деньги, вместе с полотенцем поступавшие в пользу получавшей подарки повитухи. На второй или на третий день Рождества Христова был праздник – «бабьи каши», угощение повитухи.

Вслед за родинами начало человеческой жизни знаменовалось крестинами. Христиане были обязаны через несколько дней совершить обряд крещения, для чего младенца несли в церковь. Однако для людей знатных и богатых духовенство делало исключение, совершая обряд на дому. Православный чин крещения совершался через троекратное погружение младенца с головой в купель после троекратного же обнесения вокруг купели. У католиков крещение совершалось через обливание младенца водой. Естественно, что у мусульман и иудеев совершался обряд обрезания. При крещении на шею младенцу надевался тельный крест, а на голове крестообразно выстригались волосы, обычно хранившиеся всю жизнь вместе с крестильной рубашкой. Непременными участниками крещения были восприемники, крестные родители, которые всю жизнь опекали крестника. Именно они и приносили для младенца крест и крестильную рубашку. Крестные мать и отец, становившиеся по отношению друг к другу кумом и кумой, и в народе, и церковью рассматривались как свойственники, и между ними не допускались брачные отношения. Правда, народ считал, что нет беды, ежели ходит кум до кумы.

Выбирали имя ребенку родители, а если они затруднялись, это делал священник, находя по Святцам имя, ближайшее к дню крещения. Запрещалось давать братьям или сестрам одинаковые имена, а также не рекомендовалось выбирать из Святцев имена труднопроизносимые или странные для русских. Избранный святой, именем которого нарекали младенца, считался его покровителем, ангелом-хранителем, и нередко иконописцам заказывалась икона этого святого в меру роста младенца; иногда заказывались иконы избранных святых – покровителей всех членов семьи. В России отмечался не день рождения, а день ангела, именины, причем их празднование непременно сопровождалось именинным пирогом, большой кулебякой.

В повседневной жизни всего населения огромную роль играли посты, от многодневных, особенно семинедельного (40 постных дней) Великого, как приуготовления к Светлому Христову Воскресению, до однодневных еженедельных, в среду и пятницу. Так, в петербургском купеческом семействе Лейкиных «…постное мы ели не только по постам, но даже в среду и пятницу. Впоследствии как-то среды и пятницы отпали, но посты остались, и я помню, что на первой и последней неделях Великого поста не ели даже рыбы» (101; 129). Естественно, что «в Рождественский сочельник у нас в доме был пост строгий, и женская половина до звезды, т. е. до вечера, ничего не ела, а мы, дети, питались только булками с постным чаем и не имели даже супу, так как даже постный суп без масла не сваришь, а в этот день до вечера и постное масло изгонялось. Да и сахар считался скоромным, так как он, как об нем у нас тогда говорили, бычьей кровью и костями очищается, а потому к чаю вместо сахара давали желтый изюм или красный мед» (101; 144).