Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских

Городская квартира для жильцов из состоятельных слоев населения повторяла, в той или иной степени, планировку особняка. Квартирка в 5 комнат считалась небольшой и снималась жильцами средней руки, но были и квартиры в 8 – 15 комнат: с передней, гостиной, столовой, кабинетом, спальнями, детскими, кухней, помещениями для прислуги, ванными комнатами, кладовыми и чуланами. Особенно роскошными были квартиры в бельэтаже, фактически втором этаже над цокольным этажом или полуподвалом. Богатейший петербургский домовладелец Тарасов занимал в собственном 200-квартирном 7-этажном доме весь второй этаж с 14-ю комнатами, да еще в первом этаже в отдельной квартире была большая библиотека, а в подвале – собственный винный погреб (50; 48). Чем выше располагалась квартира, тем меньше было комнат, тем меньше их площадь и ниже квартирная плата. Дрова для отопительных печей и кухонь разносились по квартирам дворниками за особую плату, а вода доставлялась по черным лестницам кухарками, которые покупали ее у водовозов, набиравших воду в свои бочки у городских фонтанов и разъезжавших по дворам. Выгребные холодные отхожие места располагались возле черного хода в квартиру. Квартиры в новых многоэтажных каменных домах в конце ХIХ в. уже снабжались водопроводом и канализацией, а в начале ХХ в. центральным отоплением (обычно автономным) и электрическим освещением.

Такие дома имели два подъезда: парадный, с улицы, со швейцаром, просторным вестибюлем, украшенным лепниной, фигурными светильниками, с широкими пологими лестницами, устланными ковровой дорожкой, которую придерживали медные прутья, со стойками для галош и зонтов, и «черный», дворовый, с узкими крутыми темными лестницами, для жильцов дешевых квартир и прислуги. Таким образом, богатая квартира начиналась еще в подъезде, в вестибюле. Читавшие «Собачье сердце» М. А. Булгакова, вероятно, обратили на это внимание.

В начале ХХ в. уже существовали строительные нормативы, имевшие рекомендательный характер. В квартире среднего размера рекомендовалось иметь переднюю в 3 квадратных сажени, кабинет в 6 саженей, зал и гостиную – 12 саженей, столовую – 10, спальню и будуар, разгороженные драпировками – 6, детскую – 6, комнату для гувернантки – 6, комнату для прислуги – 8, кухню с кладовой – 6 квадратных саженей. Итого 63 квадратных сажени. Напомню, что погонная сажень – 2,134 м, а квадратная, соответственно, 4,093 м. Недурная «средняя» квартирка. Нормативная годовая плата за такую квартиру (без дров) составляла к началу ХХ в. 750 руб., хотя на самом деле цены были гораздо выше (50; 233).

В квартирах на верхних этажах, а также в домах с дешевыми квартирами уже к середине ХIХ в. наблюдалось новое явление – угловые жильцы. Поскольку маленьких одно-, двухкомнатных квартир практически не существовало (кроме специальных домов дешевых квартир, строившихся особым благотворительным обществом), квартиросъемщик, которому была не нужна или была не по карману большая квартира, от себя сдавал часть ее бедным жильцам. Иногда комнаты в таких квартирах дополнительно разгораживались легкими временными дощатыми перегородками и даже занавесками, где и жили угловые жильцы; в таких помещениях находилась кровать, стол, комод, два-три стула. Угловыми жильцами были студенты, низкооплачиваемые служащие, наемные рабочие. Вот как петербуржец-студент описывал такие квартиры: «… жители мансардного этажа, где было 3 квартиры, были людьми средней руки: там жила семья приказчика, семьи военного фельдшера и портного. Всем им накладно было платить 35 рублей в месяц за квартиру, поэтому они сдавали одну из трех комнат студентам Института путей сообщения, который находился поблизости. Если жил один студент, он платил 10 рублей, если жили двое – 20. На обязанности квартирохозяев лежала уборка комнаты с натиранием пола и кипяток утром и вечером» (50; 63). К тому же фельдшер принимал на дому больных, а портной шил на дому верхние дамские вещи от модного магазина-ателье.

В Петербурге, особенно отличавшемся скученностью населения, в 1897 г. было около 12 тыс. угловых жильцов, а в 1900 г. – уже 17,8 тыс.! «Ни квартирные хозяева, ни сами жильцы при размещении по комнатам никогда не соображаются… с кубическим содержанием воздуха в помещении. Площадь пола служит единственным мерилом вместимости… Нередко даже, когда вся комната уже заставлена кроватями, избыточные жильцы помещаются в узких закоулках между печью и стеной, иногда даже прямо на полу… спят не только в комнатах и кухне, но и в коридорах, узких проходах, нередко в помещениях, совершенно лишенных света, в углах, где невозможен никакой обмен воздуха. В той же самой комнате, которая служит общей спальней, помещается нередко и мастер-кустарь: портной, сапожник, туфельщик, шапочник, скорняк и др.; его верстак, убогий скарб, который служит материалом для его изделий, – все помещается в общей спальне, и несчастный обитатель угловой квартиры своими легкими поглощает всю ту пыль и грязь, которая уже при легком прикосновении густым столбом поднимается над всей этой ветошью» (Цит. по: 50; 235).

Если это не трущобы, то что же это? Но и в Москве были уголки, едва ли не страшнейшие. Зарядье, превратившиеся в некое подобие еврейского гетто, с мелкими нелегалами-торговцами и ремесленниками – теми же скорняками, шапочниками, портными и пр., по описанию и старым фотографиям напоминает кадры из фильмов итальянского неореализма своими наружными галереями, на которые выходили двери квартир, какими-то висячими переходами и обилием тряпья на веревках. Так что жили такие горожане, мягко говоря, тесновато. В домах дешевых квартир существовала коридорная система: в длинный, нередко темный коридор, по одну, а то и по обе стороны выходили двери маленьких одно-, двухкомнатных квартирок с кухонькой, в свою очередь также нередко сдававшихся угловым жильцам.

Санкт-Петербург. Ночлежка

Нынче обитатели многоквартирных домов часто страдают от буйных соседей: у одних – пьянки и гулянки, у других – музыка с утра до ночи, а у третьих – скандалы или драки. Домовладельцы, особенно владельцы дорогих домов, этого не допускали: при сдаче квартиры посылали дворника на место прежнего жительства узнать, что за человек, если же квартиросъемщик все-таки оказывался человеком, неудобным в общежитии, то ему могли и отказать от квартиры, предложив небольшую сумму отступного и ломовиков для вывоза имущества: шуми в другом месте.

С развитием торговли и промышленности и начавшимся во второй половине XIX в. процессом урбанизации новым явлением стал двор многоэтажного многоквартирного дома. Высокая стоимость городской земли привела и к высокой плотности городской застройки. В результате в крупных городах, таких как Киев, Харьков, Москва и особенно Петербург, появились узкие дворы-колодцы, замкнутые в каре жилых корпусов. Они мостились камнем, а затем и асфальтировались, застраивались подсобными помещениями – сараями-дровяниками, а во дворе дома с дорогими квартирами могли быть и конюшни с каретниками для собственных выездов богатых жильцов. В таких дворах нередко не было места траве и деревьям или они занимали крохотные клочки земли. Во двор вели железные решетчатые ворота либо арочный проезд под одним из корпусов, позже получивший неправильное название подворотни (подворотня – доска под полотном ворот, ставившаяся на ребро между воротными столбами); эти проезды также закрывались железными воротами.