Игорь Зимин - Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора

В последнее мирное лето 1914 г. Александровский и Екатерининский дворцы должны были стать «сценической площадкой» большого политического действа, поскольку на май 1914 г. планировался визит французского президента Р. Пуанкаре в Россию. Однако визит отложили, Пуанкаре Царское Село так и не посетил, проведя встречу с российским императором в Петергофе в июле 1914 г. Однако царскосельский сценарий этого визита фактически воспроизводил алгоритм встреч на высшем уровне, которые имели место ранее.

К визиту французского президента начали готовиться на всех уровнях с конца 1913 г., в том числе и на уровне гофмаршалов. По несбывшемуся сценарию, Пуанкаре предполагалось поселить в бельэтаже Екатерининского дворца на половине императрицы Марии Федоровны. Великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна должны были жить в Александровском дворце в «новых комнатах» (то есть так называемых «английских комнатах» левого флигеля).

Николай II и президент Франции Р. Пуанкаре. Петербург. 1914 г.

Предполагалось, что 7 мая 1914 г. Пуанкаре будут встречать на платформе Императорского павильона, а затем отвезут в Екатерининский дворец. Далее в Александровском дворце состоится приватная встреча французского президента с Николаем II. В это время в Угловой гостиной должны были собраться: свитные дамы императрицы, чины Министерства Императорского двора, обер-гофмаршал, дежурный флигель-адъютант. Большой парадный обед был запланирован в Екатерининском дворце. На следующий день предполагался обед в узком кругу в Александровском дворце. На 9 мая, после осмотра Зимнего дворца, предполагался парадный спектакль в Китайском театре в Царском Селе. 10 мая французский президент должен был отбыть из Царского Села в Петергоф. [637]

Когда началась Первая мировая война, внешне в жизни Александровского дворца изменилось мало. В 1915 г. с ведома Александры Федоровны коридоры и подъезды Александровского дворца оформили подносными блюдами. За годы правления Николая II у него сформировалась внушительная коллекция подносных блюд, которые ему дарили подданные во время коронационных торжеств, поездок по стране, юбилеев и т. д.

Блюдо подносное. Россия. 1891 г.

В вестибюле первого «императорского» подъезда блюда были развешаны в 5 рядов, по 12 блюд в ряду. На схеме, имеющейся в архивном деле, 11 блюд помечены красным кружком – «поднесены Его Императорскому Величеству во время поездки в действующую армию в сентябре-октябре 1914 г…». В коридоре таких подносных блюд, отмеченных красным кружком, было 25. [638]Всего подносных блюд в вестибюле и коридоре Александровского дворца развесили 175 штук. В свитском четвертом подъезде эти блюда буквально покрывали все стены вестибюля и коридора – всего 258 подносных блюд. [639]

Ритм деловой жизни Николая II в конце 1916 г. оставался привычно напряженным. По данным камер-фурьерских журналов, с 19 декабря 1916 г. по 22 февраля 1917 г. Николай II принял министра внутренних дел А.Д. Протопопова 14 раз, председателя Совета министров князя Н.Д. Голицына 9 раз, военного министра 18 раз. [640]

Об этом же пишет такой информированный очевидец, как начальник подвижной охраны царя генерал А.И. Спиридович. Он сообщал, что за январь 1917 г., находясь в Александровском дворце, император принял более 140 лиц в ходе деловых аудиенций. За три недели февраля 1917 г. до отъезда в Ставку им было принято до 100 лиц. Спиридович утверждал, что «Государь был полон энергии и работал много. Никакой апатии, о чем так много говорили, особенно в иностранных посольствах, в Государе не было заметно. Была заметна иногда усталость». [641]

В это же время императрица Александра Федоровна была необычайно политически активна. Она фактически стала соправительницей. За это же время она приняла Протопопова 6 раз, Голицына 5 раз. Иногда она встречалась с ними раньше, чем их принимал царь. Это были «ее» люди, через которых императрица пыталась проводить свою политическую линию.

Николай II уехал из Александровского дворца в Ставку 22 февраля 1917 г. А уже 23 февраля императрица сидела у кровати А. Вырубовой, которая, заболев корью, лежала на свитской половине Александровского дворца. В этот же день заболели корью Ольга (37,7 °) и Алексей (38,3 °), поэтому Александра Федоровна обедала в игровой комнате Алексея.

26-27 февраля 1917 г. в Петрограде начались беспорядки, переросшие в Февральскую революцию, которая стала концом правления 300-летней династии Романовых. 2 марта 1917 г. Николай II подписал отречение, и обратно в резиденцию 9 марта 1917 г. вернулся уже гражданин Романов.

Все эти трагические недели Александра Федоровна с детьми провела в Александровском дворце.

27 февраля 1917 г. в Царском Селе еще было спокойно, хотя из Петербурга доходили тревожные слухи. Они подтвердились, когда в 5 часов вечера телефоны Александровского дворца, связывавшие его с Петроградом, были отключены. К этому времени в Александровском дворце на Детской половине был настоящий госпиталь, с высокой температурой лежали: А. Вырубова (39,7 °), Ольга (39,1 °), Татьяна (39 °) и Алексей (38,9 °). На ногах из детей оставались Мария и Анастасия. Хотя императрица и была полностью погружена в болезнь детей, но в этот день она вместе с Л. Ден посетила могилу Распутина в Александровском парке, отстояв панихиду. Генерал П.П. Гротен [642]докладывал Александре Федоровне о ситуации в Петрограде, и она записала в дневнике: «Ужасные вещи происходят в Санкт-Петербурге. Революция».

28 февраля 1917 г. в 1 час 30 мин. ночи два царских литерных поезда вышли из Ставки в Царское Село. В литерном поезде «А» ехали Николай II, министр Императорского двора В.Б. Фредерикс, флаг-капитан К.Д. Нилов, дворцовый комендант В.Н. Воейков, исполнявший обязанности гофмаршала кн. Долгорукий, флигель-адъютанты Шереметев и Мордвинов.

В этот день положение вокруг Александровского дворца стремительно ухудшалось. Там уже было понимание того, что события приняли необратимый для императорской семьи характер. Жена начальника Дворцовой полиции полковника Б. Герарди одна из первых оставила свою квартиру и упросила приютить двух ее детей в одном из госпиталей. На половине императрицы в Александровском дворце собрались близкие к ней люди. Императрица записала в дневнике: «Лили [643]спит в красной комнате. Графиня Бенкенд[орф] и Иза [644]– в моей большой гостиной», имея в виду Кленовую гостиную.

Все офицеры, приехавшие из Петрограда, в этот день были в шубах поверх мундиров с царскими вензелями, поскольку в столице уже начались бесчинства солдат, срывавших погоны с офицеров. Еще в 19 часов было все спокойно, и офицеры охраны с нижними чинами присутствовали в Феодоровском соборе на вечерней службе.