Виктор Полищук - Лекции по культурологии

Благодаря культу человек старался удержать жизнь, как бы законсервировать её. Это выразилось в обряде захоронения предков, сородичей, о чём говорилось выше. Это были первые проблески религиозного культа, который стал не просто частью культуры, а основной частью, пронизывающей все виды культурной деятельности. Культ жизни превратился в культ предков. Но был и иной способ сохранения живого – жертвоприношения, в том числе и человеческие. Люди возвращали природе лучшее из того, чем пользовались, что брали у неё как бы взаймы. Жертвоприношения – это почтение к природе, но вместе с тем и самооправдание человека за приносимый им урон. Но в жертвенности скрыта гордыня, тайное ожидание награды человеку и жертвы, приносимой ему самому. Первобытные жертвоприношения – предвестие того, что в будущем вся природа станет жертвой для человека. Наконец, культ природы выразился в мифопоэтическом понимании, в изображении живого посредством линии, цвета, звука. Искреннее желание сохранить живое оборачивалось созданием его дубликатов. Свет в природе, природные ритмы, мера, гармония, которые человек ощущал в окружающем мире, становились средствами его понимания, но вместе с тем и фундаментальными основаниями культуры.

Ф.И. Тютчев писал:

Нет ничего более гибельного для природы, чем подобная её поэтизация и поклонение ей, потому что они – ложны. Ведь «строй» в природе далеко не во всём, а «созвучье» – отнюдь не полное. Писатель Ю. Трифонов говорил:

«Я просто не желаю природу боготворить. Я не хочу считать, что в природе всё благо, всё прекрасно. А, скажем, раковые клетки – не природа? А тайфуны, землетрясения, лесные пожары, смертоносная жара? А крысы, москиты, грызуны, скорпионы, ядовитые змеи, мухи це-це – не природа? Ведь природа не только берёзка у пруда. В ней много гадости и много страшного, и я повторяю старую истину о том, что человек царь природы. Царь в смысле метафорическом. Он венец природы и действительно мера всех вещей. А некоторые писатели стали вдруг мерить человека природой – сосной, волком, собакой. Я ведь природу тоже не отбрасываю. Я её люблю, но не делаю из неё фетиша».

Но если человек есть царственное дитя природы, то в нём должно быть всё, что есть в самой природе. И это действительно так, если рассматривать его с точки зрения физики или химии. Но более широкий взгляд на человека убеждает в том, что ему дано не всё, чем обладает природа. Выше отмечалось, что человеку не дано творить живое. В нём есть жизнь, есть способность к её продлению, но нет способности к её созданию. Природа в человеке созвучна с природой вне человека, но не является прямым продолжением последней. Немецкий естествоиспытатель, географ А. Гумбольдт писал в прошлом веке: «Всё, из чего составляется характер ландшафта: очертания гор, которые в туманной дали ограничивают горизонт, сумрак елового леса, лесной поток, с грохотом проносящийся между нависшими утёсами, – всё это находится в постоянной таинственной связи с внутренней жизнью человека». Аналогичны и мысли художника К. Петрова-Водкина в автобиографической повести: «С детства меня удивляла способность мужиков ощущать до любых делений участки суточного времени и соразмерение их с пространством и собственным движением. Это ощущение менялось с временами года и оставалось безошибочным… Зори, туманы, свойства облаков, узоры замёрзшего окна, вид растапливаемой печи, подъём теста – все эти бесконечного разнообразия явления говорили мужику о больших и малых наступающих явлениях в природе».

Человек созвучен, соразмерен природе, но лишь в своих мыслях и чувствах. Когда же он свои мысли и чувства начинает полагать как что-то отдельное от себя, у него получаются лишь мёртвые вещи, хотя и не лишённые света, ритма, гармонии. Человеческая природа заявила о себе уже в поклонении природе вне человека. С поклонения, с культа природы началось возвышение человека над ней. Животным не дано поклоняться, на это способен лишь человек. Ставя что-либо выше себя, человек и себя возвышает до собой же намеченного уровня. Возвышает, чтобы затем преодолеть объект своего поклонения. То, что сначала было целью, позже становится средством. Но каким образом человек преодолевает то, что считал выше себя? Он это делает путём уподобления себя объекту поклонения и подражания ему. Уподобление и подражание являются его собственным творчеством. Например, о японской культуре пишут, что её характерной и главной чертой является то, «что это культура природоподражательная, то есть построенная по образцу природы, и тем самым резко контрастирующая с культурой других азиатских стран, особенно Китая». 150Но японская культура – исключение из общего правила, суть которого в следующем: во всём видеть в конечном счёте только средство. В этой способности человека состоит его сверхприродность, которую он выразил в культуре.

Собственная природа человека оказалась сверхприродной. Начав с подражания природе в целом, т.е. с почитания её животворящих сил, он не ограничился этим и перешёл к почитанию сверхприродных объектов. Он подражал не природе в целом, а её отдельным частям. Так, он создал орудия труда по подобию своих конечностей. Благодаря этой удивительной способности подражать части, а не целому, созданный им мир не был похож на природу. Но больше всего он не походил на природу пренебрежением к жизни. Ведь жизнь – это когда целое прежде своих частей (органов). Часть не может быть жизнью, пусть даже эта часть и напоминает о жизни, походит на живое. Живое тоже делится, но в границах целого. Человек делит иначе, он просто рассекает, разъединяет и в результате получает мёртвое. Человеческая природа подобна взгляду Медузы Горгоны, который всё живое обращал в камень. Смерть, как что-то абсолютно противостоящее жизни, пришла в природу вместе с культурой, вместе с человеческим действием, суть которого в делении всего на части. После эти части вновь соединяются человеком, но уже механически или хаотически. То же происходит и с человеком. Разделив природу и превратив её в средство, он и сам стал средством.

Итак, началом культуры был культ природы. Уже в культе, как отмечалось выше, была двусмысленность, возможность его конечного ниспровержения. Почитая и принося жертвы, человек возвышался и ожидал жертв себе самому. Когда человек перестал боготворить природу и посмотрел на неё как на средство своего благополучия, её культ был преодолен. Культ природы – это варварское начало культуры, и все более поздние культы являлись возрождением варварства. Вместе с тем ниспровержение культа природы стало началом цивилизации, что было связано с появлением нового культа. Им стало общество, общественные отношения и организации.