Елена Николаева - Фракталы городской культуры

«Венеция» (Китай)

Фрактальные паттерны городского пространства могут содержать и более обширные культурно-географические локусы. Ярким примером такой фрактальности могут служить китайский «Сад Дружбы» в Санкт-Петербурге, являющийся уменьшенной копией шанхайского «Сада радости», или этнические кварталы (вроде Чайна-тауна или маленькой Италии в Нью-Йорке), тем или иным образом воспроизводящие концептуальные фрактальные паттерны своей метрополии.

Некоторые «географические» рекурсии носят открыто симулятивный характер, что не мешает им, однако, оставаться фрактальными паттернами, как в случае с архитектурной имитацией комплекса московской Красной площади и Кремля («собор Василия Блаженного», «Большой кремлевский дворец», «Сенат», «Исторический музей») на территории турецкого пятизвездочного отеля «Wow Kremlin Palace» в курортном поселке Аксу. К этой же категории относится китайский проект создания в бухте Сямэнь копии испанского городка Кадакеса с узкими улочками, белыми рыбачьими домиками и виллой Сальвадора Дали. А фрактальная итальянская Флоренция в натуральную величину уже построена в китайском городе Тяньцзинь: несколько кварталов повторяют флорентийскую архитектуру, с каналами и плавающими по ним гондолами, с палаццо, на которых расположены также римские «руины Колизея» и венецианская «площадь Святого Марка». Функционально «поселок Флоренция» представляет собой торговый комплекс современных модных бутиков известных иностранных брендов. Еще один фрактальный паттерн Италии в Китае воплощает мини-Венецию (отель The Venetian Macao Resort Hotel, г. Макао).

Искусственный архипелаг «The World» (Дубаи)

Наконец, в мире существует несколько десятков фрактальных паттернов, географически и концептуально репрезентирующих все мировое геокультурное пространство целиком. Речь идет о так называемых парках миниатюр, расположенных по всему свету – от Европы до Азии, от США до Новой Зеландии. В таких парках – в основном, под открытым небом – построены уменьшенные копии знаковых архитектурных сооружений (Биг Бен и т. п.), технических объектов (Эйфелева башня и т. п.), пейзажных достопримечательностей (вулкан Везувий и пр.), являющихся гиперсимволами разных стран и отсылающих к соответствующему городу мира. В настоящее время на планете существует более 40 тематических парков такого рода, масштаб подобия в них варьируется от 1:72 до 1:9. Старейший парк миниатюр «Bekonscot Model Village», создание которого датируется 1929 годом, расположен в Великобритании. Один из самых последних – парк миниатюр «Атамекен» в Астане, который представляет собой трехуровневую фрактальную структуру, поскольку содержит рекурсивные копии самой Астаны, знаковые архитектурные и природные объекты Казахстана (Алма-Ата, Караганда, Байконур, Тян-Шанские горы и Каспийское море), а также здания-гиперсимволы разных стран мира (Статуя Свободы, Пизанская башня, Египетские постройки и т. п.). Среди других «фрактальных» парков – «Miniature World» в канадском городе Виктория, «Mini-Europe» в Брюсселе, «World Park» в Пекине и др.

Строго говоря, парки миниатюр являются не столько геометрическими фрактальными копиями мира, сколько его концептуальными (социокультурными) предфракталами. Фрактальные паттерны городов и ландшафтов создают в пространстве своего рода дополненную реальность (augmented reality), возможность физического, кинестетически реального «путешествия» по топологическому фракталу мировой культуры.

Все виды фрактальности сочетает в себе самый знаменитый мега-архепилаг в мире – «The World» (Дубаи). Песчаные острова, искусственно возведенные в океане, представляют собой схематическую карту мира, уменьшенную и раздробленную проекцию материков. Среди 300 островов есть остров Дубаи, Великобритания, Германия, Франция, архипелаг США, Австралия и т. д., а также Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и многие другие «русские» острова. Концептуальный фрактал мега-архипелага превосходит свое географическое содержание, т. к. в нем материализован особый остров, которого нет на географической карте нашей планеты, – остров Моды, но который, как социокультурный феномен, определяет всю глобальную цивилизацию современного мира.

Наиболее существенными в историческом развитии и функционировании городской системы являются ее характеристики как концептуального фрактала. При этом те же самые геометрические архитектурные и градостроительные формы, а также элементы семиотической системы города самой разной природы могут оказаться концептуальными фрактальными паттернами с точки зрения социокультурных (исторических, этно-территориальных, идеологических и пр.) референций. В этом случае отдельные фрактальные участки и сам город со всеми иерархическими уровнями фрактальности будут являться частью концептуального (пред)фрактала высшего порядка, в качестве которого выступает национальная или мировая культура. Скажем, концентрическая фрактальная геометрия городского плана Москвы одновременно репрезентирует и архаическую/средневековую модель мира и в рамках концептуального фрактала русской истории и культуры воспроизводит идею значимости центра и иерархичности российского социокультурного пространства.

Очевидно, что любой город государства, и в особенности столичный, представляет собой символическую репрезентацию (поли) культурного пространства этой страны. Визуальный «текст» города образует концептуальный предфрактал, отсылающий к культуре и истории страны/мира. На различных уровнях организации городского пространства – архитектурных, топографических, инфраструктурных, социальных и пр. – воспроизводятся знаковые паттерны общей культуры: проксемические образцы (модели городской планировки, архитектурные элементы комплексы, городская топонимика, наружная реклама, интерьеры и экстерьеры общественных зданий и пр.) и культурные персонифицированные, объектные или абстрактные символы (сакральные места, памятники и мемориальные комплексы, в т. ч. артефакты – «гиперсимволы» и мифологические и исторические личности).

Как указывает П. Даунтон, «города репрезентируют все направления культурной деятельности, которые их создают, и являются наиболее полным выражением общества, включая его отношения между сельским и городским, технологическим и природным. Город представляет собой самую полную фрактальную демонстрацию цивилизации как большего целого» [97]. Действительно, фрактальные паттерны, наблюдаемые на разных уровнях «фрактальной итерации» городского пространства, могут рассматриваться как рекурсивные элементы многих социокультурных практик – древних и современных – в контексте всей (локальной или глобальной) культуры – социокультурного мультифрактала. Так, геометрические формы городской архитектуры могут воспроизводиться в виде фрактальных паттернов в самых разных артефактах и социокультурных системах от живописи до телесных практик, от игр до политических структур, как это происходит, например, в традиционной африканской культуре (Ron Eglash «African Fractals») [98].