Мария Тендрякова - Игровые миры: от homo ludens до геймера

В одном ряду со считалками, которым не одна сотня лет, свободно уживаются совершенно новые: «В гараже стоят машины: “Чайки”, “Волги”, “Москвичи”, / Выбирай себе ключи» (Чередникова 2002: 41).

И здесь мы переходим к третьей форме бытия старины в игре.

Игра сохраняет в себе фрагменты древнего представления о мире и порядке вещей. В данном случае в считалках отражается представление о том, что прямой счет опасен, он может как-то повредить тем, кого сосчитали. Поэтому дело даже не столько в вопросе об архаичности или абсолютной новизне текстов считалок, сколько в самой идее, которую они несут в себе: пересчитать участников, чтобы выделить кого-либо из них, но без прямого счета (Виноградов 1930: 30; Чередникова 2002: 33).

Идея табуированности прямого счета, его опасности из-за боязни как-то повлиять или чем-то повредить подсчитываемым предметам или людям хорошо известна в традиционных культурах. В ситуациях, когда в открытую считать было нельзя, пользовались приемами тайного счета. Древний тайный счет сохранялся в детской игре до конца XIX в., встречается он и по сей день (Шангина 2000: 117). В современной детской субкультуре рождается и живет бесконечно много новых текстов считалок, отражающих реалии сегодняшнего мира, но при всем том несущих в себе прием древнего тайного счета при помощи специально созданного для этого тайного языка .

В среде взрослых приемы тайного счета были забыты и дошли до нас только в виде детских считалок. Особую группу среди них представляют заумные считалки или просто заумь – непонятные слова и словосочетания, напоминающие древние магические заклинания. Они-то, как предполагается, наиболее близки тайному счету.

Современные исследователи обращают внимание на чрезвычайную популярность у детей дошкольного возраста заумных бессмыслиц, которые произносятся просто ради удовольствия и не выполняют функции распределения игровых ролей. Это могут быть тексты совершенно новые, порою сочиняющиеся прямо по ходу игры. Было высказано предположение, что эти ранние детские эксперименты с ритмическими текстами и более поздние заумные считалки генетически как-то связаны между собой. В онтогенезе предпосылкой появления всякого рода «заумий» может быть потребность ребенка в ритмически организованных формулах, что связано с психологическими особенностями развития мышления и речи (См. Чередникова 2002: 36–40). Но стоит подчеркнуть, что это в лучшем случае может быть только предпосылкой того, что некогда в давние времена в детскую субкультуру пришли и прижились тайные формулы магического счета. Рифмованные бессмысленные тексты, произносимые самыми маленькими, несмотря на всё сходство с заумью, считалкой не являются, их звучание доставляет удовольствие, вызывает эмоции, но они не производят счета. Детская игра звуками, ритмами и рифмами на одном из ранних этапов освоения речи – это атрибут развития ребенка, это из области онтогенеза.

Кажущаяся бессмыслица древних формул, используемых в качестве тайного счета, – явление совсем иного порядка, это из области истории культуры, когда прием тайного счета из повседневных реалий уходит в область «культурной периферии» детской игры. В случае детских фонетических экзерсисов и заумных считалок мы, скорее всего, имеем дело с конвергенцией явлений эволюционно различных:

– табуированного тайного счета, который должен быть непонятен профанам, он уходит своими корнями в глубокую древность;

– и детского увлечения на определенных этапах онтогенеза игрой звуками.

Вполне возможно, что тайный счет в виде считалки-зауми восходит к очень архаичным представлениям. Табуирование прямого счета относится к тому же кругу тайных «языков», что и разговор с потусторонними силами, который должен вестись на особом непонятном для непосвященных наречии (вроде ритуальных форм причитаний и песнопений), или заклинания, которые у многих народов мира ассоциируются с не читающейся абракадаброй.

По мере забвения магической подоплеки считалки заумь стала заменяться словами и даже числами (Аникин, цит. по: Чередникова 2002: 34–50). Такая разновидность считалок, как числовки, где числа открыто называются, – явление более позднее.

На глубинное генетическое родство считалок и тайного счета проливает свет описанная Г. С. Виноградовым игра в «сечки», или «секуши». Один из играющих мальчиков (а играли преимущественно мальчики) обращался к другому с вопросом: «Можешь сделать мне пятнадцать зарубок (сечек), только чтоб не считать?» Прием, при помощи которого эта задача решалась, должен был быть известен заранее, иначе с задачей не справиться. Это знание особых стишков-секуш и особого ритма, в котором они должны произноситься.

Здесь слова и их части являются счетными единицами, которые обозначают определенное число. Если правильно ритмично читать стишок, одновременно в такт острым предметом нанося зарубки на дереве или делая отметки карандашом на бумаге, получится ровно пятнадцать. Сечки очень устойчивы и передаются из поколения в поколение. Г. С. Виноградов также замечает, что обнаружил похожую забаву у плотников во время отдыха, они так же играли в сечки, но «употребляя непригодный для печати текст» (Виноградов 1930 (б)).

В считалках нам опять встречается весьма архаичный прием, когда за неким элементом открыто произносимого текста, его буквой, словом, слогом подразумевается некий скрытый смысл. То есть налицо два текста – явный «внешний», произносимый вслух, и неявный, «внутренний», который подразумевается и который надо «расшифровать» согласно заранее известному коду.

Уходят в прошлое и забываются старые тексты вроде секуш, а психологический прием чтения «скрытого» текста, «текста за текстом» остается. Более того, мы часто встречаемся с ним в виде распространенного мнемотехнического приема, когда «внешний» текст намекает на некое скрытое знание. Владеешь ключом для расшифровки – всё поймешь и, что надо, вспомнишь. Нет – останешься в недоумении от значительности бессмыслицы. Во взрослой среде этот принцип кодирования – намек на особое знание, как в детской считалке – наиболее отчетливо проступает в шутливых мнемотехнических стишках или текстах, содержащих подсказки, чтобы запомнить некий массив данных.