Петр Радечко - Реабилитированный Есенин

Однако, узнав с помощью И. М. Бернштейн о том, что сестры Лившиц родились в Минске, харьковчане затеяли спор о целесообразности обнародования этих сведений за пределами своего города. Как это было и в случае со Львом Осиповичем Повицким, надежным и заботливым другом Есенина. Нигде никогда не было сказано слова о месте его рождения. Но, поскольку учился он в Харьковском университете, а в 1920 году к нему в Харьков пожаловал Есенин с друзьями, складывалось впечатление, что он извечный харьковчанин. И это тешило сердца местных есениноведов. Экий дешевенький местечковый патриотизм!

Несколько лет назад в Москве я встретился с сыном Л. О. Повицкого, который выпустил книгу своего отца «О Сергее Есенине и не только…». В ней помещена автобиография Льва Осиповича, в которой сообщается, что вырос он в городе Мозыре бывшей Минской губернии и считает его родным. В Харькове он учился на первом курсе юридического факультета до ареста за революционную деятельность, а потом бывал здесь лишь наездами. Родился же он недалеко от Гродно, на территории нынешней Польши, в гмине Понеман-Пожайсца Мариампольского уезда, что потом бывший подпольщик, на всякий случай, скрывал. Таким образом, я узнал: Лев Повицкий считал своей малой родиной Беларусь, а не Харьков, на что неизменно пытались намекнуть украинские коллеги.

В разные годы я много времени потратил на поиски белорусских следов Рыфмочки – Жени Лившиц – в Национальном историческом архиве Беларуси. Дело усложнялось не только обилием обладателей такой фамилии (даже на сегодняшний день по телефонному справочнику в компьютере их насчитывается в республике около двухсот!), но и тем, что многие документы пропали во время войны. Главный из них в данном случае – «Посемейные списки Минской мещанской управы за 1902 год», из которых уцелела лишь только восьмая часть.

Были просмотрены и изучены многие сотни всевозможных дел, тысячи и тысячи больших листов писарской каллиграфической дореформенной вязи, относящейся не только к Минску, но и к другим губернским, уездным городам, местечкам и волостным центрам. В результате появилось немало косвенных подтверждений проживания семьи Исаака Лившица в Минске.

Мне удалось проследить родословную уже упоминаемого жениха Евы Лившиц – Марка Гецова, а также семьи известного фотомастера Моисея Наппельбаума, который вместе с дочерью Идой фотографировал Есенина в Ленинграде в 1924 году, а потом сделал и посмертный его снимок. Фотографировали они и сестер Лившиц. Кстати, Рита по приезде в Москву некоторое время работала в его фотоателье. Наверняка, они были знакомы еще в Минске.

Здесь же жила семья Самуила Шмурака. Именно у него работала после смерти мужа от разрыва сердца мать сестер Лившиц. Затем вышла замуж за его сына – Бенциона, с которым и перебралась в Петроград. Оставшись в 1905 году одна с тремя малыми дочерьми, среднюю, Маргариту, она отдала на воспитание более состоятельным родственникам в Варшаву. Когда в 1914 году началась Первая мировая война, приемные родители Риты перебрались в Москву, где она и закончила гимназию. Потому с белорусским акцентом говорить не могла. И в Харькове она никогда не была.

Среди нескольких Исааков Лившицей, проживавших в Минске во время предыдущей переписи в 1896 году, мне удалось обнаружить только двух, следы которых затерялись к переписи 1914 года. Были они двоюродными братьями и имели одного общего деда Исаака. Для уточнения того, кто из них мог быть дедом сестер Лившиц, нужно было узнать отчество их отца – тоже Исаака. В разгадке я рассчитывал на дочь Маргариты – Инну Максимовну Бернштейн. Но она написала мне в письме от 9.02.2007, что отчества своего дедушки не знает:

«…наши интересы почему-то на старину не распространялись, мои братья и я, по глупости, больше интересовались будущим и только под конец сообразили, что не нашего ума это дело… Так что из названных Вами двух Ициков – Исааков любой мог быть моим дедом».

И, наконец, еще один любопытный аргумент. Среди множества документов 1900–1910 годов я обнаружил такое заявление:

«Покорнейше честь имею просить Минскую мещанскую управу о выдаче мне удостоверения о принадлежности к обществу для предоставления в Минский государственный банк.

г. Минск. Лившиц Хая Гиршевна».

На обратной стороне заявления, заполненного 24 апреля 1900 года, написано, что эта просьба удовлетворена.

Учитывая то, что отец сестер Лившиц работал в банке, я направил Инне Максимовне Бернштейн текст этого документа. Ведь ее бабушка была служащей и вполне возможно, что после вступления в брак с первым мужем перешла на работу к нему в банк.

В письме Инна Максимовна сообщила, что в быту соседи и знакомые называли ее бабушку Ольгой Григорьевной, а как ее имя значилось в паспорте, она не помнит, но считает, что «вариант Хая Гиршевна подходит. По второму браку муж ее был Бенцион, у нас звался дедушка Беня. Они жили на нашей памяти в Ленинграде и оба умерли во время блокады».

Так закончилась моя многолетняя «одиссея» с поиском следов Рыфмочки – Евгении Лившиц – в Беларуси.

«Неман». 2010. № 10

Имя Надежды Вольпин в современном литературоведении появилось буквально в последнее десятилетие. А раньше об этой поэтессе, переводчице и близкой подруге Сергея Есенина знали только очень увлеченные творчеством гениального поэта поклонники. Да и то исключительно в общих чертах. Не афишировала свои отношения с классиком и умершая в 1998 году Надежда Давыдовна.

Несколько лет тому назад мне удалось выяснить, что Н. Д. Вольпин являлась нашей землячкой. В связи с этим у меня состоялась короткая (с учетом возраста и состояния здоровья) беседа с Надеждой Давыдовной. И вот что мне удалось выяснить.

Родилась Надежда Давыдовна в 1900 году в Могилеве. Ее отец был юристом, а мать – преподавателем в музыкальной школе. В семье, кроме Нади, росли трое детей – Люба, Марк и Михаил. Жили они в центре города в одном доме с Отто Юльевичем Шмидтом. По свидетельству Надежды Давыдовны, известный впоследствии полярник однажды обратил внимание на смелые поступки гуляющей во дворе четырехлетней Нади и стал называть ее не иначе, как «храбрая девочка».

Но вскоре родители Н. Д. Вольпин переехали в Москву, и в Могилеве она бывала нечасто, приезжая туда к дедушке с бабушкой.

Писать стихи Надежда начала в пятилетнем возрасте, а в 1919 году уже читала их с эстрады вместе с Яковом Полонским, Натальей Кугушевой (в прошлом княжной), Веней Зильбергом (более известным как прозаик Вениамин Каверин), Борисом Пастернаком и другими поэтами, входящими в молодежную группу при Союзе поэтов, называемую себя «Зеленая мастерская». Тогда же познакомилась с Сергеем Есениным.