Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

Нашумѣвшаго письма ген. Гурко, направленіям Царю в первых числах марта, мы коснемся в другой комбинаціи фактов. Этому письму бывшаго одно время незадолго перед революціей замѣстителя Алексѣева искусственно придали иной характер, чѣм оно имѣло в дѣйствительности и увидѣли в нем выраженіе реставраціонных вожделѣній генералитета.

Кн. Путятина — та самая, в квартирѣ которой происходила драматическая сцена с отреченьем в. кн. Михаила, — со слов своего рода знаменитого Пеликана (одесскаго гор. головы и виднаго члена Союза Русскаго Народа — за ним была замужем сестра Путятиной), разсказывает о существованіи плана, согласно которому кавалерійскій корпус гр. Келлера должен был занять Одессу, чтобы поддержать монархическое движеніе в Подолѣ и на Волыни. Вѣроятно, это отклик тѣх позднѣйших разговоров, которых нам придется коснуться. По выраженію ген. Половцова 3-й корпус в началѣ революціи невѣроятно «скандалил» и, слѣдовательно, не был силою, на которую мог опереться реставраціонный план, если бы он и существовал в реальности.

Ген. Селивачев в дневникѣ эту армію опредѣлил, как «сплошь состоящую из третьяго сословія — извозчиков, печников и т. п. Родзянко, ссылаясь на характеристику одного из военных корреспондентов, указывает, что командный состав перед революціей был проникнут «штатским духом и болѣе близок к интеллигенціи и ея понятіям».

Как раз этот «факт, смахивающій на анекдот», и вызывает сомнѣніе. Этот красочный гусар заимствован из статьи полк. Парадѣлова «Комсостав, его рост и значеніе в арміи» в с.-р. сборникѣ «Народ и армія», изданном в 18 г. Парадѣлов — автор, весьма мало заслуживающій довѣріе в смыслѣ точности сообщаемых фактов и способный к прямым измышленіям.

Депутаты указывали, что не только солдаты, но и офицеры «плохо представляют себѣ, что такое временное правительство, и что такое Учред. Собраніе».

Куропаткин в дневникѣ разсказывает, как в Нарвѣ был арестован адм. Коломейцев, собственноручно снимавшій красные банты с матросов, желая, чтобы на парадѣ 5 марта; всѣ были одѣты по формѣ. Борьба с «красными бантами» продолжалась еще долго, вызывая осложненія в арміи, и высшему начальству приходилось разъяснять, что во время революціи нельзя «придираться» к красным бантам: «зачѣм лѣзть на рожон и раздражать толпу» (резолюція пом. воен. мин. Новицкаго 11 апрѣля по поводу столкновеній на румынском фронтѣ). Эти атрибуты настолько вошли к сознаніе, что ими стали украшать даже иконы.

К числу «неправильных толкованій событій» относилось объясненіе акта отреченія «доброй волей» Императора.

«Относительно того, что надо кончать войну, что они устали, мы слышали только в одном полку. Это вновь сформированный полк, и, пока он еще не войдет в общую колею, нѣт сплоченности и спаянности».

К династіи, по наблюденіям французскаго наблюдателя Легра, на Зап. Фронтѣ большинство солдат равнодушно.

Керенскій говорит, что представители Думы, т. е., Временнаго Комитета, на фронтѣ не имѣли успѣха. Для марта это, очевидно, было не так.

Как попал этот «дневник» в архив «Октябрьской революціи» неизвѣстно. Комментатор называет автора его «умным и разcчетливым классовым врагом».

В рядѣ мѣст на фронтѣ о переворотѣ узнали из нѣмецких «плакатов». Так было 3 марта в дивизіи ген. Селивачева. Там нѣмцы бросали особыя бомбы с прокламаціями. Были мѣста, гдѣ подчас недѣлю и больше к окопах жили еще только слухами.

Автор приводит, как примѣр недовѣрія, отказ приносить присягу — подозрѣвают, что она подложная, вслѣдствіе того, что не было подписи Гучкова (в другом мѣстѣ требовали подписи Родзянко). Смущало имѣвшееся в текстѣ слово «государство», гдѣ обязательно должен быть «государь», а «государь» непремѣнно самодержец. Один из батальонов грозил захватить пулеметы и разстрѣлять тѣ части, которыя будут присягать. (На Сѣверном фронтѣ возбуждало опасеніе требованіе подписи под присягой).

Полевой интендантскій склад перевозится из Несвѣжа в Блудов— движеніе замѣчают нѣмцы, открывшіе артил. огонь: солдаты увѣряют, что генералы хотят уморить их голодом и нарочно устраивают склад на обстрѣливаемом германцами мѣстѣ. «Они (солдаты) повсюду выставляют свои караулы, непомѣрно большіе — у винтовок, у пулеметов, у складов, Они всюду подозрѣвают измѣну и черносотенство. Их успокоить ничѣм нельзя».

См. в моей книгѣ «Судьба имп. Николая II послѣ отреченія» главу «Муравьевская комиссія», а также книгу «На путях к дворцовому перевороту».

В батальонѣ. глѣ был автор, уже говорили, что «надо убить офицеров с нѣмецкими фамиліями».

Этот вывод отнюдь не служит подтвержденіем правильности тенденціознаго обобщенія противоположнаго свойства, с которым мы встрѣтимся при описаніи событій в Балтійском флотѣ.

См. «На путях к дворцовому перевороту».

Первая бригада вообще «за все тремя переворота оставалась совсѣм почти спокойной». Кое-что было лишь на «Петропавловскѣ», когда два матроса приставив дуло револьвера ко лбу командующаго Бахарева, грубо требовали оружіе офицеров, которое он от них взял и спрятал в свою каюту. Между сторонами произошел такой разговор: «Не отдам. — Тогда возьмем сами. — Ну так стрѣляйте. — Мы не хотим вашей крови проливать... — Я не отдам, потому что мнѣ же довѣрила команда. — ...Тогда, конечно... извините».

«Манифест» этот и по стилю и по контексту явно нѣмецкаго происхожденія. Он распространялся наряду с другими аналогичными прокламаціями и в других мѣстах.

Совѣтская делегація, по сообщенію «Извѣстій», обвиняла в политической спекуляціи со спиртом жандармскаго генерала Фрайберга.

Алексѣев на этом донесеніи сдѣлал помѣтку: «Оптимистично. Розовые очки»...

По внѣшности возстаніе началось болѣе стройно, чѣм в других мѣстах. К флотскому экипажу сразу присоединился крѣпостной артиллерійскій полк, «выступившій со всѣми офицерами». Так утверждал Раскольников: командир полка нес знамя, оркестр играл марсельезу..

По сообщенію жандармских властей, на, каждом кораблѣ существовали с.-д. ячейки (большевицкія), из которых и был создан «главный комитет». В концѣ 15 г. этот коллектив был ликвидирован, вѣрнѣе, по жандармскому выраженію «был парализован, но отнюдь не пресѣчен», почему нач. Крѣпост. жанд. управл. возбуждал перед комендантом крѣпости вопрос о высылкѣ на передовыя позиціи или в отдаленный военный округ неблагонадежных матросов.