Александр Егоров - Разгром Деникина 1919 г.

2) содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии, города Воронежа и станций Лиски и Поворино,

3) своим приказом заставить советские власти Москвы очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, причем... все убытки от нашествия большевиков должны быть возмещены Советской Россией [40] [40] Краснов, стр. 143. .

Этот замечательный исторический документ в полной мере свидетельствует обо всех вожделениях Войска Донского, а также об относительной слабости казачьей контрреволюции, которая искала поддержки у иностранной интервенции - сперва германской, потом англо-французской. Эта слабость сказывается весьма явственно, если принять в расчет ту фактическую помощь, которую Дон получил от германцев в обмен на свои естественные богатства. 27 июня старого стиля в Ростове с майором фон Кохенхаузеном был официально установлен курс германской марки в 75 копеек валюты, была произведена расценка русской винтовки с 30 патронами в один пуд пшеницы или ржи, заключен контракт на поставку самолетов, орудий, винтовок, снарядов, патронов и др. В Ростове была образована смешанная доно-германская экспортная комиссия, нечто вроде торговой палаты, и Дон начал получать сначала сахар с Украины, а затем просимые им товары из Германии. В Войско Донское были отправлены тяжелые орудия, в посылке которых германцы до этого времени отказывали. Было установлено, что в случае совместного участия германских и донских войск половина военной добычи передавалась Донскому войску безвозмездно. Наконец, германцы оказывали и непосредственную помощь своей вооруженной силой. Так, немцы отразили попытку красных высадиться на Таганрогской косе, составили план совместных действий под Батайском, предложили помощь своих войск для овладения Царицыном [41] [41] Последнее из этих предложений было отклонено атаманом в надежде, что Добровольческая армия поможет овладеть Царицыном, как это было постановлено 15 июня старого стиля 1918 г. в станице Манычской. .

Германские гарнизоны были поставлены в зависимость от атамана и оставались лишь там, где он считал это необходимым. Когда 29 июля старого стиля 1918 г. Украина признала старые границы Донского войска и донские власти вошли в Таганрог и Таганрогский округ, германские гарнизоны покинули Донецкий округ и остались только в Ростове и Таганроге.

С уходом немцев германская ориентация сменилась на англо-французскую, которую Донское войско приняло через свои верхи, по-прежнему не будучи в состоянии обойтись без иностранной интервенции. Атаман Краснов настойчиво добивался через Деникина тяжелых орудий из Севастополя с морских судов для бомбардировки Царицына, а также не менее настойчиво просил о присылке хотя бы двух иностранных батальонов, чтобы поддержать истощенные и деморализованные донские войска на сет верной границе области в январе 1919 г. Разница была лишь в том, что англо-французская интервенция не действовала так деловито и систематично, как интервенция немецкая, и направлялась не непосредственно, а через Деникина.

Подчинение Деникину, имевшее столь важное значение для объединения командования вооруженными силами южной контрреволюции, состоялось также при участии Антанты и даже под ее давлением. Как французское командование (в лице генерала Вертело), так и английские представители Антанты единодушно настаивали на этом объединении «русских армий» в лице Деникина [42] [42] Деникин, т. IV, стр, 67. Кин. Деникинщина, стр. 31. , которое и состоялось 26 декабря 1918 г. Только добившись этого подчинения, французы и англичане приступили к широкому снабжению объединенных сил контрреволюции вооружением, снаряжением и обмундированием. Но подчинение, проведенное с большими трениями лишь одновременно со сменой донского правительства, т.е. с уходом атамана Краснова (его заменил генерал Богаевский), осталось не завершенным, отражая общие противоречия между добровольческим централизмом и донским сепаратизмом на протяжении всего 1919 г. Конфликт ослабевал в моменты особенно тяжелые для Дона, как это было весной 1919 г., но усиливался в периоды военных успехов Донской армии, как это случилось летом того же года. Сказывалась непрочность объединения, основанного по существу лишь на военной диктатуре. В основе противоречий лежали политико-экономические причины. Хотя Донской круг и выявил в декларации от 1 июня старого стиля 1919 г. «свое демократическое лицо», но по существу «казачий демократизм» прикрывал лишь заботу о закреплении и расширении казачьих сословных преимуществ в тесных пределах Донской области, отставая даже от деникинского правопорядка и мало отвечая «общегосударственным» устремлениям Деникина. Так, казачество не вводило органов земского и городского самоуправления и оставалось совершенно непримиримым в вопросе о наделении землей иногородних, в особенности «пришлых», которые составляли, однако, 24 % населения. Лишь к концу 1919 г. были уничтожены «пограничные рогатки» с соседними областями. Постоянные столкновения вызывала общая экономическая политика деникинского Особого совещания, направленная к ограничению прав отдельных казачьих областей на вывоз продуктов или естественных богатств за границу или в другие области [43] [43] См. Кин. Деникинщина, Блокада краевых образований, стр. 134–137 и 230. .

Между тем, капиталистические верхи казачества пытались прибрать к рукам естественные богатства края (уголь) с целью обращения их в источник сословных казачьих доходов. Тем не менее конфликт Добровольческой армии с Доном не принял таких острых форм, как с Кубанью, вследствие уже самого состава донской правительственной власти, где преобладали кадеты [44] [44] Деникин, т. V, стр. 188. Кин. стр. 236.. . Но были и другие причины. Для Дона экспорт зерновых хлебов не играл такой роли, как для Кубани, а потому и деникинская «блокада» не так задевала интересы донской буржуазии и войсковой казны. А главное - Дон гораздо непосредственнее чувствовал опасность со стороны Октябрьской революции и Красной армии, чем прикрытая Донским войском Кубань. Противоречия в самом казачестве на Дону между сильно расказаченными северными и богатыми кулацкими южными округами были гораздо глубже, чем на Кубани. Давал себя чувствовать также революционный элемент Донбасса: беспрерывное революционное брожение донецких шахтеров сдерживало рвение донских заправил в их борьбе с Добрармией. Наконец, играли немаловажную роль противоречия между Доном и Кубанью на экономической почве: Дон был заинтересован во ввозе продуктов с Кубани, тогда как кубанские власти постоянно тормозили вывоз. При этом заправилы Деникинской «общегосударственной» политики пользовались этими противоречиями для борьбы с кубанской самостийностью. Атаман Краснов согласился на подчинение Донской армии Деникину с оговоркой, что «конституция Всевеликого войска Донского не будет нарушена» и что «достояние Дона, вопросы о земле и недрах», а также «условия быта и службы Донской армии не будут затронуты». С уходом Краснова были сделаны некоторые уступки, но потом все осталось по-старому.