Николай Кузнецов - Курсом к победе

Несмотря на наши промахи, роль, которую сыграл Военно-Морской Флот в обеспечении флангов армии, была исключительно важной. Нельзя считать случайностью или просчетом немецкого командования, что Красная Армия не только в начале войны, по и позже не имела у себя в тылу ни одного десанта, высаженного с моря. [7]

Важным фактом являлась стойкая оборона наших военно-морских баз, когда они оказывались на флангах сухопутных частей. В этих случаях фашистские войска встречали упорное и длительное сопротивление на суше, зачастую сказывавшееся на темпах продвижения всего фронта. Понимая это, Гитлер не случайно требовал от Антонеску в августе-сентябре 1941 года как можно быстрее захватить Одессу. А город-герой, сопротивляясь, оказывал влияние на ход сражений всей южной группы немецких армий. Если говорить о Балтике июля-августа 1941 года, то немецкий флот в то время не проявил ожидаемой активности. Только в самом конце сентября в Або-Аландские шхеры пришла эскадра в составе самого крупного немецкого линкора «Тирпиц», тяжелого крейсера и нескольких легких крейсеров, да почти в то же время соединение крейсеров сосредоточилось в Либаве. А между тем мы вполне резонно полагали, что германская армия и флот будут тесно взаимодействовать именно здесь, на ленинградском направлении, опасались высадки морских десантов, ожидали, что крупные корабли противника будут серьезно препятствовать нашей эвакуации морем из Таллинна.

Почему немецкий флот был так пассивен в то время?

В западногерманской мемуарной литературе послевоенных лет я не нашел прямого ответа на этот вопрос, но его касается в своей книге «Война на море 1939–1945» Фридрих Руге, один из гитлеровских адмиралов, а затем командующий военно-морским флотом ФРГ. Он пишет, что, составляя план «Барбаросса», Гитлер и его генералы рассчитывали на успех блицкрига и без активного участия флота. Время показало несостоятельность чисто сухопутных или морских концепций ведения войны.

Немецкое командование все равно вынуждено было использовать свой флот, когда операции на суше пошли совсем не по плану «Барбаросса».

Находясь на сугубо субъективистских позициях самостоятельной, точнее, самодовлеющей морской стратегии, Руге и сейчас, судя по его книге, не понимает, что в войне Советского Союза и Германии, несмотря на то что центр тяжести борьбы в силу чисто географических причин был на суше, флоты обязательно должны были действовать совместно с сухопутными войсками. Это отчетливо представлял себе наш Генеральный штаб, сумевший по указанию Ставки оперативно исправить в ходе войны промахи мирного времени. Это понимали и мы, моряки, когда готовились к поддержке сухопутных войск, призванных решать главную задачу.

Подтверждая, что при составлении планов нападения на Советский Союз Гитлер и его окружение явно игнорировали возможности флота, Руге считает, что советский флот выполнял несвойственные ему задачи, принимая участие в боевых действиях совместно с сухопутными войсками. По мнению Руге, в этом сказалась… слабость нашего флота, якобы неспособного выполнять свои прямые задачи. На деле же в этом была сила нашего флота. В Одессе и Севастополе, в Таллинне и на Ханко моряки действовали, сообразуясь с общей стратегией: [8]сражаться с врагом, где бы ни довелось – на море, в воздухе или на суше. Именно поэтому наша флотская авиация часто видела главную задачу в подавлении сухопутных объектов, оставляя в стороне чисто флотские объекты. Когда потребовалось, флоты дали сотни тысяч человек, сформировав части морской пехоты, дравшейся – и как дравшейся! – почти на всех фронтах. Такая «пассивность» нанесла гитлеровцам немалый урон.

А Руге да и другие западногерманские мемуаристы и историки игнорируют роль наших моряков на первом этапе войны, их помощь сухопутным войскам.

Анализируя причины пассивности немецкого флота, я склонен на первый план поставить боязнь немцев понести большие потери от нашей минно-торпедной авиации, подводных лодок и мин. 20 подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота в первые же дни войны были развернуты в море. Нелишне добавить и то, что Гитлер очень болезненно реагировал на потерю крупных кораблей.

Колоссальная стоимость каждого крупного корабля и невозможность возместить его потерю в ходе войны давали себя знать и в нашем флоте. Помнится, с каким беспокойством смотрели мы на линкоры, стоявшие на открытом рейде Таллинна, как стремились быстрее перебазировать их в более безопасное место – Кронштадт. Так было и на Черном море. Но, если требовала обстановка, наши крупные корабли, не в пример немецким, смело вводились в бой. Линкор «Севастополь» мы использовали для обстрела позиций противника у осажденного Севастополя и в других местах. Балтийские линкоры «Марат» и «Октябрьская революция» со своей мощной артиллерией активно участвовали в обороне Ленинграда, сначала маневрируя на ограниченном пространстве вблизи Кронштадта, а затем стоя у стенки.

Тяжелые месяцы пережили балтийцы в 1941 году, когда флот вынужден был отходить от Либавы до Кронштадта. Немало трудностей было и позже, хотя даже трудная зима 1941/42 года была, по-моему, менее тяжелой, чем первые месяцы войны. Именно в эти месяцы подверглись жестокой проверке, суровым испытаниям наши люди. И они героически выдержали эти испытания.

Балтийский флот годами готовился к войне на море: к действиям на коммуникациях, к бою на минно-артиллерийской позиции в устье Финского залива, к обороне своих баз с моря, к защите от вражеских десантов побережья. В начале войны флоту пришлось повернуть пушки, так сказать, на сто восемьдесят градусов и действовать «на обратной директрисе», как шутливо выражались иногда на своем языке артиллеристы.

Сложившаяся обстановка вынудила отказаться от планов, разработанных в мирное время, и сосредоточить все внимание на опасности, грозившей с суши.

Конечно, если бы войска фашистской Германии были остановлены на наших границах, немецкому флоту пришлось бы действовать активнее. Тогда пригодились бы все варианты наших довоенных оперативных планов.

Недостаточная подготовленность к началу войны театра военных действий, неожиданное направление вражеских ударов подчас приводили нас к ряду ошибок в борьбе за свои районы и базы, а иногда ставили в исключительно тяжелое положение. Так, в конце июня, когда была захвачена Рига, кораблям отряда легких сил пришлось базироваться на не приспособленные для этого бухты, а затем отходить мелководным фарватером через Моонзунд. И все же командование Балтийского флота сумело под носом у противника углубить моонзундский фарватер и вывести через него крейсер «Киров», а также многие другие корабли и суда. На поверку вышло, что гитлеровцы раньше времени прокричали о том, что им удалось «запереть большие силы красных в Рижском заливе».