Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

Крушение английской колониальной империи, происходившее в те дни, сопровождалось необратимыми изменениями в сознании местных жителей, в их отношении к англичанам. Этот процесс затронул и те слои, чье существование целиком зависело от благорасположения колонизаторов. Так, во время отступления англичан султан Перака обратился к английскому губернатору с официальной нотой, в которой уведомил, что Перак отныне не признает британского протектората, ибо англичане нарушили один из основных пунктов соглашения между султанатом и империей — обязанность защищать Перак от врагов.

Завершив 8 декабря первый этап высадки в Сингоре и Паттани, японские части двинулись в Северо-Западную Малайю по двум дорогам. Два полка, усиленные танковым батальоном, были направлены из Сингоры к позициям англичан у Джитры, а 42-й пехотный полк — из Паттани на Керох. Практически же в боях первых дней приняли участие два передовых японских батальона и несколько танков. Им противостояла 11-я британская дивизия, в составе которой были как английские регулярные полки, так и индийские, в основном слабо обученные и плохо вооруженные. В течение первого дня боев, 10 декабря, были разгромлены два индийских полка и при начавшемся отступлении была оставлена почти вся артиллерия; 11 декабря, продолжая теснить дивизию у Джитры, японцы умело использовали танки, что заставило командира 15-й британской бригады ввести в бой не только все свои резервы, но и резервы соседней 28-й бригады. Командир дивизии генерал Мюррей-Льон узнал об этом лишь на следующее утро, так как связь между частями поддерживалась обыкновенным телефоном: телефонистки, на станции в Джитре до последнего момента не покидали своих мест. Так как японские войска не только сильно потеснили дивизию, но и угрожали ей обходом, Мюррей-Льон в тот же день послал телеграмму в Сингапур, прося разрешения немедленно отступить на 50 км к югу на неподготовленные позиции у Гуруна. Эта просьба была встречена в Сингапуре с удивлением — генерал Персиваль закономерно предположил, что подобное отступление не только приведет к потере Северного Кедаха, но и плохо скажется на боевом духе войск, а 50-километровый марш при непрерывных атаках противника может нанести больше потерь войскам, чем упорная оборона. На следующий день Мюррей-Льон был еще более настойчив, и Персиваль сдался. Началось отступление, быстро превратившееся в бегство. К тому же приказ об отступлении дошел далеко не до всех частей и подразделений; некоторые из них начали отступать только на следующее утро и потеряли в результате все тяжелое оружие и снаряжение. Одни из опоздавших пошли прямиком через горы, другие по шпалам железной дороги, третьи вырвались к морю, где начали отнимать у рыбаков джонки, чтобы плыть к югу. Одна из таких групп потеряла дорогу в море и пристала к Северной Суматре. Таким образом, через двое суток боев два японских батальона при поддержке танковой роты, понеся небольшие потери, заставили бежать 11-ю дивизию, которая занимала подготовленную полосу обороны.

Дальнейшее отступление англичан из Северо-Западной Малайи, сопровождавшееся эвакуацией Пинанга и прилегающей к нему провинции Уэлсли, было скорее гонкой с единственной целью: не дать обойти себя японцам, пытавшимся перерезать путь отхода англичан и с помощью обходных маневров по бездорожью, и фланговыми движениями с востока: сначала по дороге Керох Сунгай-Петани (южнее Гуруна), затем через горы из Келантана. Попытки англичан закрепиться на южных берегах рек, стекавших в Малаккский пролив, всегда срывались из-за некоординированности действий командования. При этом самое боеспособное соединение в Малайе — австралийская дивизия весь первый месяц боев оставалась в резерве, хотя ее ввод в дело именно в этот момент мог изменить ход событий, поскольку в декабре в распоряжении генерала Ямаситы была только 5-я дивизия.

В создавшемся положении не могли помочь и срочные перемены в командном составе английских войск. 24 декабря командира 11-й дивизии Мюррей-Льона заменил бригадный генерал Пэрис, в тот же день были сменены все командиры бригад этой дивизии (впрочем, следует сказать, что все они находились в госпиталях). Перед новым командиром дивизии, как и перед другими британскими командирами в Малайе (оставались еще части на восточном берегу и некоторые подразделения, не входившие в 11-ю дивизию), никто не ставил задачи победить японцев или хотя бы перейти в наступление. В Сингапуре были убеждены, что отступление неизбежно — вопрос лишь в том, чтобы отступать как можно медленнее и не отдать японцам аэродромы в Южной Малайе, с которых можно бомбить Сингапур и транспорты, идущие по Малаккскому проливу с запада, — на прибытии подкреплений из Европы и с Ближнего Востока и строился весь расчет. Переход от уверенности в том, что с японцами справиться нетрудно, к убеждению о неизбежности поражения произошел так незаметно, что эту грань невозможно сегодня определить ни по официальным сводкам, ни по воспоминаниям участников событий.

В начале января генерал Ямасита приказал 5-й дивизии разделить свои силы. Часть их была направлена по шоссейной дороге с задачей прорваться к главному городу Центральной Малайи — Куала-Лумпуру, остальные должны были по прибрежным дорогам и на захваченных судах зайти в тыл к английским войскам, чтобы изгнать их из Центральной Малайи.

Наступление вдоль шоссе велось 42-м пехотным полком, усиленным танковой ротой, практически же в прорыве участвовало куда меньше японских войск — не более батальона. Впрочем, это не смущало японское командование, так как близко подходящие к шоссе лесистые холмы не давали возможности развернуть более значительные силы. Англичане также понимали, что танки и грузовики японцев могут двигаться только по дороге, и потому построили эшелонированную оборону на много километров вглубь в виде застав и преград на шоссе. Штабы же английских полков и бригад располагались под прикрытием леса в стороне от дороги.

Поздно вечером 6 января китайские беженцы с севера сообщили английским постам, что по шоссе движутся японские танки. Сообщение это стало известно передовой, 12-й бригаде, но до второй, 28-й бригады оно так и не дошло. К 3 час. ночи взошла луна, и при ее свете перед заставой хайдарабадского полка показались танки, а за ними — грузовики с солдатами. Грузовики были в основном английские, трофейные, некоторые без шин, но японцы научились ездить и на них и даже порой предпочитали это делать: стук ободов по шоссе напоминал стук гусениц танков, и не раз новобранцы из индийских частей бежали при одном этом звуке. Под прикрытием танков солдаты из грузовиков быстро разобрали завал на дороге и двинулись дальше — закрепление успеха отводилось на долю батальонов, движущихся следом. У следующего заслона эта история повторилась. Пенджабский полк, старавшийся задержать японцев, был почти полностью уничтожен, и оставшимся в живых солдатам пришлось пробираться к своим по густому лесу. Таким образом, к утру 15 японских танков и батальон механизированной пехоты уже разгромили два английских полка. Примерно в 7 час. утра о том, что 12-я бригада ведет бой, узнал командир дивизии генерал Пэрис, но в штабе самой бригады об этом пока не знали, потому что офицеры штаба еще спали в 1 км от шоссе в доме владельца каучуковой плантации.