Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

Как бы ни объяснял потом Сукарно свою деятельность в эти годы, даже в апологетической по отношению к нему литературе ничего не говорится о каких-либо его действиях за пределами сферы, выделенной японцами. Активная разъездная деятельность Сукарно и Хатты, многочисленные речи, которые они произносили, укрепляли личную популярность этих лидеров, создавали вокруг Сукарно ореол харизматического вождя, отдающего все силы заботе о будущем Индонезии. В то же время японцы вмешивались в его действия, когда считали нужным, цензуровали речи, планировали поездки и давали темы для выступлений. Порой создается впечатление, что наиболее дальновидные из японцев понимали смысл игры Сукарно, но здраво рассуждали, что в случае поражения Японии будет совершенно все равно, добьется Индонезия независимости во главе с Сукарно или без него. В случае же победы Японии с Сукарно никто считаться не собирался.

Постоянные компромиссы, пусть даже оправдываемые заботой о будущем Индонезии, оставались не более чем компромиссами. Позицию лидеров индонезийского национализма, сотрудничавших с японской администрацией, лучше всего сформулировал правый социалист Шарир, близкий соратник Сукарно в годы японской оккупации. В книге, изданной сразу после войны, он писал, что судьба Индонезии зависит лишь «от международной обстановки и от хода исторического развития».

Сейчас трудно определить, какое влияние оказала политика Сукарно и близких к нему деятелей на работу тех групп, которые стремились к сопротивлению японцам, не помешала ли она создать общенародный антияпонский фронт типа того, какой был создан в Бирме. На первом этапе японской оккупации сопротивление было неорганизованным и выступления спонтанными, не приносившими большого вреда оккупантам, однако они жестоко подавлялись японскими войсками и полицией. Создается впечатление, что масштабы и жестокость репрессий вызывались не реальной угрозой попыток сопротивления, а желанием запугать народ. Уже с апреля 1942 г. начались аресты среди националистов, не выразивших желания сотрудничать с японцами. Более широкие облавы были произведены в конце этого года. Большинство арестованных были казнены, и лишь немногие дожили в концлагерях до 1945 г. Помимо крупных политиков довоенной поры казни распространились и на известных деятелей науки, искусства и литературы. Были замучены профессор Мухтар и доктор Сусило, певец и режиссер Чак Дурасин, популярный актер Партасуванда и многие другие. Направленные на то, чтобы ликвидировать непокорную интеллектуальную верхушку общества, репрессии ею не ограничивались. За годы оккупации в тюрьмах погибли десятки тысяч человек, множество было расстреляно по подозрению в заговорах или подготовке восстания. Такая судьба постигла, например, несколько тысяч жителей Западного Калимантана — в основном китайцев.

В отличие от Вьетнама, Филиппин и Бирмы политика японцев в Индонезии дала свои плоды. Отсутствие единого центра сопротивления, разрозненность его сил позволяли японцам расправляться с подпольными группами поодиночке. Так, в начале 1943 г. в Сурабае была раскрыта подпольная антияпонская организация во главе с известным деятелем национального движения коммунистом Амиром Шарифуддином, по популярности в стране мало уступавшим самому Сукарно. Члены группы были приговорены к смертной казни. Сукарно на этот раз обратился к японцам с просьбой о помиловании, и те частично выполнили эту просьбу: члены подпольной организации были расстреляны, но самому Шарифуддину казнь была заменена пожизненным заключением.

Подпольные антияпонские группы возникали в самых различных слоях общества. Несколько таких групп было организовано индонезийскими коммунистами. Очевидно, крупнейшей из них была организация Гериндом (Движение свободной Индонезии), состоявшая в основном из молодежи, которая вела пропагандистскую работу в созданных японцами военизированных молодежных организациях. Следует отметить, что часть активных коммунистов была еще до оккупации выслана голландцами в Австралию, а оставшиеся в тюрьмах казнены японцами, в результате чего обескровленная компартия была поставлена в годы войны в крайне тяжелые условия.

Существовало сопротивление, возглавляемое мусульманскими деятелями и священнослужителями. Такие группы действовали чаще всего в сельской местности. В ноябре 1942 г. вспыхнуло восстание в Аче, во главе которого стоял молодой проповедник Тенгку Абдул Джамиль, собравший отряд из крестьян, вооруженных кинжалами и копьями. Бойцы отряда действовали столь самоотверженно, что лишь после нескольких боев, причем с большими для себя потерями, японцы смогли разгромить восстание и убить его руководителя. Мусульманские деятели возглавили также восстание 1944 г. в округах Лохнебер и Синданг на Яве. После его подавления мусульманские проповедники были замучены в тюрьме.

Были и группы сопротивления, руководимые проголландскими, в основном феодальными, деятелями. Одной из таких групп был организован заговор в Понтианаке на Западном Калимантане, где осенью 1943 г. была собрана конференция по сотрудничеству между Индонезией и Японией, в которой должны были участвовать все высшие чины местной администрации и японских гарнизонов на Калимантане. Заговорщики предполагали захватить членов конференции и расправиться с японцами. Однако среди бывших голландских чиновников нашелся доносчик. Когда заговорщики, а также не принимавшие участия в заговоре индонезийские участники конференции собрались в здании, обнаружилось, что японских делегатов нет. Но достаточно было выглянуть в окно, чтобы убедиться, что здание окружено японскими солдатами и взято на прицел пулеметами. Японцы ворвались в здание, захватили всех без исключения индонезийцев и, не разбираясь, кто причастен к заговору, а кто нет, вывезли их на грузовиках за город и тут же расстреляли. После этого по городу и окрестным селениям прокатились облавы, в которых расстреливали всех, кто имел какую-либо связь с заговорщиками. Всего было убито около 2 тыс. человек.

Кроме перечисленных в Индонезии существовало множество мелких групп, активно в сопротивлении не участвовавших, но ожидавших момента выступить против японцев. Само существование таких групп говорит о масштабах недовольства японской оккупацией. Однако яркая миротворческая агитация Сукарно, Шарира и Хатты нередко приводила к тому, что эти группы до самого конца войны ограничивались составлением планов на будущее.

Наконец, за годы оккупации в Индонезии произошло несколько крестьянских восстаний, вызванных тяжелым положением в деревнях. Они были стихийными, японцы подавляли их поодиночке, и угрозы оккупационному режиму они не представляли.