Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Другой случай был хуже: избили и ограбили служившего при великих князьях человека. И это произошло возле самого замка. Император Александр Павлович был крайне недоволен.

Уже ночью, когда все спали, прискакал на Каменный остров Полторацкий и бросился прямо к обер-гофмаршалу, графу Толстому. Встревоженный граф вышел к адъютанту и с ужасом услышал страшную весть о заговоре на жизнь царя.

– Мы следили за злодеем в Летнем саду… Он выстрелил в Шубина и скрылся…

Голос Полторацкого прерывался, руки со следами крови дрожали.

– Боже мой! – воскликнул граф Толстой. – Я сейчас же доложу Его Величеству! Погодите немного здесь… сядьте. Вы ранены?

– Нет, ваше сиятельство, не ранен. Это кровь Шубина… Весть мигом разнеслась по дворцу и наделала ужасного переполоха. Полторацкого потребовали к императору, и адъютант подробно рассказал ему обо всём.

С Каменного острова полетели курьеры в разные стороны. Весь Петербург всполошился. Летний сад оцепили войсками, обыскали каждый кустик.

Когда Полторацкий воротился в Михайловский замок к Шубину, около него уже хлопотал доктор, рана была перевязана, а под утро Шубина перевезли на его собственную квартиру. Государь прислал своего доктора и флигель-адъютанта справиться о здоровье раненого. Шубин отвечал, что его здоровье – пустяки, лишь бы был император в безопасности.

На следующее утро в квартире Шубина и около неё на улице скопилось много народу – все спрашивали о его самочувствии и обсуждали происшествие.

Семеновский поручик стал героем, все только о нём и говорили.

Заря новой жизни, о которой так долго мечтал гвардейский поручик, уже занималась на его горизонте, и ни одно облачко покуда не туманило его.

На другой день после истории с Шубиным в правительственных сферах были сделаны некоторые перетасовки. Главнокомандующим в Петербурге назначили фельдмаршала графа Каменского, а начальником полиции – энергичного и деятельного Е.Ф.Комаровского, в следующем 1803 году получившего графский титул Римской империи.

Ему поручили произвести строжайший розыск по делу Шубина и представить во что бы то ни стало злодея. По этому же делу была назначена комиссия из генерал-адъютантов: Уварова, князя Волконского и сенатора Макарова.

В первый же день следствия у Комаровского, служившего прежде адъютантом при великом князе Константине Павловиче, закралось сомнение в действительном существовании Григория Иванова, поскольку такого не было в числе служивших при Константине. Приметы его, данные Шубиным, не подходили ни к одному из бывших при великом князе. Однако по всем трактам было оповещено о задержании такового, если окажется.

– Мне кажется, что этот предполагаемый Григорий Иванов есть не что иное, как призрак, – сказал Комаровский военному губернатору М.Л.Кутузову.

– И я так полагаю, – согласился тот.

Новый начальник полиции познакомился со всеми служащими полицмейстерами и частными приставами и из последних выбрал одного, некого Гейде.

– Осмелюсь доложить вашему превосходительству, что история с господином Шубиным довольно подозрительна, – сказал Гейде при представлении новому начальству.

– На чём основывается ваше предположение?

– Рана сделана на левой руке, ваше превосходительство, рана неопасная, возможно нарочно сделана.

– Да, это так… Это подозрительно… Ну, а знаете вы о двух последних историях с англичанином и Ушаковым, которые остались нераскрытыми?

– Как же, ваше превосходительство!

– Не можете ли вы раскрыть их? Если вам это удастся – я вас награжу.

– Постараюсь, ваше превосходительство! Только дозвольте производить розыски в партикулярном платье, полицейская форма мне будет мешать…

– Конечно, конечно. Ну, так постарайтесь.

Гейде откланялся й уже на другой день явился с докладом:

– Нашёл, ваше превосходительство; карета принадлежала извозчику, который уже арестован, а господин Ушаков был ограблен беглыми солдатами. Я их тоже поймал, ваше превосходительство.

– Прекрасно, прекрасно, господин Гейде! – похвалил начальник. – Я вижу, вы необыкновенно способный человек… Это делает вам честь. Согласно моему обещанию, я сделаю о вас представление, вы будете повышены. А теперь помогите раскрыть историю с Шубиным.

– Не имею слов выразить благодарность, ваше превосходительство, а история с поручиком Шубиным – довольно призрачная история-с.

– Призрачная-то призрачная, но нет веских улик Сыщите мне эти улики. Распутайте этот узел!

– Употреблю все силы! – отвечал Гейде с глубоким поклоном.

Над головой бедного Шубина собиралась гроза… А он лежал дома в уверенности, что зардевшаяся заря скоро разгорится для него в сияющий день и обогреет его, так много страдавшего.

Он приятно улыбался, оставаясь один, и всё ждал от царя милостей за своё мужество. Совесть не поднимала голоса в его душе.

Но милости и награды что-то не торопились сыпаться на него, а через несколько дней вокруг Шубина рой добрых знакомых и приятелей значительно поредел. В городе стали упорно разноситься насчёт него разные неблаговидные и подозрительные слухи. Полторацкому запрещено было видеться с ним… Но счастливый в своей мечте поручик ещё ничего не замечал и не подозревал.

А между тем запутанная история при содействии пристава Гейде, обладавшего действительно замечательными сыскными способностями, всё более и более день ото дня распутывалась, через несколько дней Гейде принёс к начальнику полиции пистолет, найденный одним истопником Михайловского замка в канаве, когда он ловил рыбу. Пистолет оказался от офицерского седла.

– Надо, ваше превосходительство, показать его лакею поручика Шубина, не признаёт ли?

– Да, да, непременно! Пошлите за ним, здесь и допросим, – согласился генерал Комаровский.

Камердинер Шубина был приведён к генералу, и Гейде начал опрос:

– Ты давно служишь у поручика Алексея Петровича Шубина?

– Да мы, ваше высокоблагородие, ихние крепостные будем. Я у их благородия служу с самого поступления в полк

– А скажи, пожалуйста, не было ли у твоего барина седла какого-нибудь?

– Как же-с! И посейчас есть седло у нас. Это ещё когда барин был полковым адъютантом, так с тех пор седло.

– В седле этом и пистолеты есть?

– Есть-с, как следует, по форме.

Гейде показал ему пистолет, вытащенный из канавы у Летнего сада.

– Не признаёшь ли этого пистолета? Был ли у барина такой?

Камердинер внимательно осмотрел пистолет.

– Кажись, – и наш, а может быть, – и не наш, все они на один фасон.

– Седло у вас где находится, дома?

– Дома где-то завалено, барину теперь не требуется…

– Ну, так ступай сейчас домой и отыщи седло с пистолетами. Я пошлю с тобой полицейского. Да барину ни слова, а то худо будет.