Максим Калашников - Третий Проект. Том I Погружение

Семнадцатый год дал двух победителей – большевиков и Запад. Каждый из победителей думал, что подлинным выигравшим стал именно он. Что именно ему удалось обыграть противника. Удалось приспособить его для нужд.

Таков итог Русской Хиросимы 1917-го года.

В 1936 году на экраны нашей страны вышел фантастический фильм «Космический рейс» Василия Журавлева.

Он потряс воображение русских. Сделанный с привлечением лучших ученых, этот советский блокбастер рассказывал о том, как космический корабль с двумя пилотами должен стартовать на Луну в 1946 году! Примечательная деталь: знаменитый Спилберг, собираясь в 2000 году снимать «Особое мнение», пригласил целую команду ученых и футуристов, чтобы они нарисовали ему облик Америки через полвека. Но Спилберг только повторил то, что делалось в сталинском СССР при съемках «Космического рейса». Там ракетоплан стартует на фоне панорамы будущей Москвы, смоделированной лучшими архитекторами!

Этот фильм помогал делать первопроходец русской космической эры – Эдуард Циолковский. Внимательно проштудировав сценарий, он сделал множество рисунков и схем, показывая – как должен стартовать космический аппарат, как он станет прилуняться и взлетать обратно, как будет вести себя экипаж в полете. Поразительно, но именно Циолковский предложил ввести в фильм посадку возвращающегося на Землю ракетоплана с помощью гигантского парашюта. Тогдашние летчики подняли эту деталь на смех, но Журавлев послушал Циолковского – и снял посадку экспедиции именно так. Когда сорок пять лет спустя этот фильм показали советским космонавтам, они дружно зааплодировали гениальному предвидению. Более того, альбомы с рисунками и теоретическими выкладками, сделанными при создании «Космического рейса», потом издали в виде научного труда, а потом и вовсе использовали при подготовке к настоящим космическим полетам двадцать лет спустя. Случай, беспрецедентный в мировой кинематографии! (Дмитрий Караваев. «На перепутье трех дорог» – «журнал «Если», №10, 2004 г.)

Этот фильм поражал своей реалистичностью и русскостью. В ангаре рядом с первым уходящим в космос ракетопланом «СССР-1» стояли уже два других – «Сталин» и «Ворошилов». А командиром экипажа выступал крепкой седобородый старик-профессор, похожий в черном кожаном шлеме на былинного Илью Муромца…

Трудно поверить в то, что еще за несколько лет до съемок этой ленты страна балансировала на грани новой катастрофы, на грани голода и ожесточенной междоусобной войны.

1930-е годы… Время Сталина. Гражданская война для людей тридцатых была совсем недавно! Каких-то полтора десятка лет назад. Это примерно столько же, сколько прошло от момента распада СССР и днями, в которые мы пишем эту книгу. Для людей тех лет ужасы русской междоусобной бойни были совсем-совсем рядом. Не понимая этого, мы никогда не поймем феномена Сталина. Старая Россия к семнадцатому году умерла окончательно. Восстанавливать было просто нечего. Выход виделся в одном – в создании нового общества, новой страны, нового народа…

Именно эта миссия и выпала на долю бывшего семинариста, революционера и самоучки. На долю Иосифа Виссарионовича Сталина. Человеку, который начал строительство империи-звездолета.

Обозревая историю прошедшего века, никто и никогда не сможет пройти мимо фигуры невысокого человека в скромном полувоенном френче и с неизменной трубкой. Мимо личности Последнего Императора.

Прежде чем судить о Сталине, посмотрим-ка на время, в которое ему пришлось нести бремя власти. Западу сильная, имперская Россия была ни к чему. Он не без оснований рассчитывал на то, что она превратится в слаборазвитую страну, где промышленность будет носить колониальный характер, а масса населения переместится из городов в деревню. В этой деградировавшей, ослабевшей стране установится репрессивный, полицейский режим с инородческой партийной верхушкой. Любое недовольство в стране окажется подавленным с помощью ЧеКа и частей особого назначения. Деиндустриализованная и оставшаяся без золотого запаса Советская Россия, по мысли тогдашних властителей мира, превратится в сырьевой придаток Запада, где лучшие месторождения передадут в бессрочные концессии западным компаниям. Стране предстояло стать поставщиком леса, дешевых зерна, нефти и руды, одновременно –покупателем западных негодных товаров, устаревших машин и прочего барахла. В общем, СССР 1920-х годов отводили место крепостнической, отсталой России. А правящая Всероссийская коммунистическая партия большевиков, ВКП(б) должна была стать своеобразным «коллективным гауляйтером», администрацией западной колонии. В России, по замыслам архитекторов метаполитики, предстояло создать пирамидальное общество, в основании которого – безгласные и бесправные русские массы, а на вершине, парящей над основанием – группа из интернационалистов. При этом Западу не придется тратиться на содержание в России своей колониальной администрации и оккупационных частей.

Поэтому Запад, на словах не признавая большевиков, на деле им особо не мешал. Белогвардейцы, пытаясь найти помощь в Англии, Франции и США, бились, точно рыба об лед. (Это, кстати, вполне объясняет то, почему многие белогвардейцы впоследствии пошли на службу Гитлеру.) И, казалось, красная власть оправдывает надежды Запада. Значительная часть горно-обогатительных заводов, нефтяных полей и т.п. – была переданной в концессии и другие кабальные формы использования так называемым «западным друзьям» Советской России, вроде небезызвестного Арманда Хаммера.

Именно такое наследие и досталось Сталину – будущему великому императору. Последнему Императору ХХ столетия.

Поставьте себя на место Сталина году в 1927-м. Если говорить современным языком, то ему досталась совершенно конченая, безнадежно отсталая страна.

По всем аналитическим выкладкам выходило, что впереди – недолгая, но мучительная агония Советской России. И дальше – конец. Либо после военного поражения, либо из-за экономической катастрофы. В конце двадцатых страна сползала к новой национальной Хиросиме.

Казалось, жизнь подтверждает худшие прогнозы. С 1927 года в стране начался кризис хлебозаготовок. Рушилась хрупкая стабильность нэпа. Города с устаревшей, неконкурентоспособной промышленностью были не в силах дать селу нужные товары – и деревня отказывалась продавать городам хлеб. Приходилось вводить продовольственные карточки. Да и в самих городах что? Безработица. Нищета. Разгул криминала. Засилье бюрократии, чудовищно разросшейся вширь и вглубь. И над страной снова встают леденящие кровь призраки – голода, войны крестьян с горожанами…