Артур Дойл - Англо-Бурская война (1899–1902)

Однако одно дело – отразить атаку британского солдата и совсем другое – обратить его в бегство. При страшном испытании у Магерсфонтейна Шотландский полк уже через несколько сотен метров восстановил боевой порядок. Так и ирландцы теперь отступили не далее ближайшего укрытия, и там решительно ухватились за землю, которую завоевали. Если ты знаешь, какие преимущества имеет оборона над атакой, тогда пойди и возьми штурмом эту линию крепких солдат, теперь, в час твоей победы и торжества, приятель бур! Приятель бур сделал такую попытку, и, надо сказать, тоже умело направил отряд во фланг, чтобы уничтожить позицию огнем. Но бригада, хотя и сильно поредевшая, отбила их без особых затруднений, и утром 24 февраля находилась все на той же отвоеванной ею земле.

Наши потери были очень значительны – полковник Иннискиллингского полка Теккерей, полковник Дублинского полка Ситвел, три майора, двадцать офицеров и в целом около шестисот человек из 1200 участвовавших в бою. Понести такие потери и не пасть духом – самая серьезная проверка, которой могут подвергнуться войска. Имелась ли возможность избежать таких потерь? Следуя первоначальной линии наступления с Монте-Кристо, обходя неприятеля слева, – вероятно. Но иным образом – нет. Холм преграждал путь, и его нужно было брать. В военной игре нельзя играть без заклада. Ты проигрываешь и платишь, и, когда игра честная, лучший игрок – тот, кто платит с достоинством. Атака была хорошо подготовлена, хорошо проведена и не удалась только вследствие преимуществ обороны. Мы еще раз подтвердили то, что уже не раз доказывали раньше, – никакой героизм и никакая дисциплина не помогут при фронтальной атаке на смелых хладнокровных людей, вооруженных скорострельными винтовками.

В то время как Ирландская бригада штурмовала Рейлвей-Хилл, произвели атаку по левому флангу, по всей вероятности, скорее, ложный маневр, чтобы не дать бурам послать подкрепление свои товарищам, чем настоящее наступление на их рубеж. Однако как бы там ни было, атака стоила жизни по крайней мере одному отважному солдату, поскольку среди павших был полковник Уэльского фузилерского полка Торольд. Торольд, Теккерей и Ситвел за один вечер. Кто может сказать, что британские полковники не подавали пример своим солдатам?

Армия оказалась в тупике. Рейлвей-Хилл преграждал путь, и, если солдаты Харта не могли взять его штурмом, то трудно сказать, кто бы смог. 24 февраля застало две армии друг против друга в этой ключевой точке: ирландцы по-прежнему держались на склонах холма, а буры стояли на вершине. Весь день между ними шла жаркая перестрелка, но каждая сторона располагалась в надежных укрытиях. Правда, от случайных снарядов несколько пострадали войска поддержки. Мистер Уинстон Черчилль написал, что на его глазах три выпущенных наугад по противоположному склону шрапнельных снаряда выбили девятнадцать человек и четыре лошади. Неприятель мог и не знать, какой урон нанесли эти три снаряда, поэтому мы тоже смеем надеяться, что наш артиллерийский огонь часто был не так бесполезен, как нам казалось.

Генерал Буллер теперь понял, что буры не просто ведут арьергардный бой, а всей армией отчаянно защищаются, поэтому он вернулся к тому обходному маневру, от которого, как показали события, и не следовало отказываться. Ирландская бригада Харта на тот момент являлась практически правым флангом британской армии. Его новый план – и прекрасный – предполагал оставить Харта сковывать буров в этом пункте и двинуть центр и левый фланг через реку, а потом обратно, в обход левого крыла противника. В результате этого маневра Харт оказывается вместо правого фланга левым, а Ирландская бригада – шарниром, на котором должна повернуться вся армия. Это был масштабный замысел, превосходно реализованный. 24 февраля вели безрезультатный артиллерийский огонь – и разрабатывали план будущего наступления. Тяжелые орудия снова переместили за реку на гряду Монте-Кристо и Хлангвейн, произвели подготовку к переброске армии с запада на восток. Неприятель по-прежнему стрелял и время от времени бросался на людей Харта, но при четырех ротах 2-й пехотной бригады, прикрывающей фланги, позиция ирландцев оставалась надежной.

Все это время, вследствие противоречия между нашими представительствами и бурами, мы не получали разрешения забрать наших раненых, и несчастные парни, несколько сотен человек, лежали между линиями фронта в течение тридцати шести часов, страдая от жажды, – один из самых тягостных эпизодов этой кампании. Теперь, 25 февраля, перемирие объявили, и выжившим оказали возможную помощь. В тот же день сердца наших солдат упали, когда они увидели поток повозок и орудий, опять пересекающих реку. Что, нас снова повернули? Неужели эти смельчаки напрасно пролили свою кровь? Все скрежетали зубами при этой мысли. Высшая стратегия была не про них, но назад есть назад и вперед есть вперед, а они знали, куда стремятся их гордые сердца.

26 февраля ушло на масштабное перемещение войск, необходимое при столь полной перемене тактики. Под завесой огня тяжелой артиллерии британский правый фланг стал левым, а левый превратился в правый. Через реку рядом со старым бурским мостом у Хлангвейна навели второй понтонный мост и по нему переправили крупные силы пехоты – фузилерскую бригаду Бартона, Ланкаширскую бригаду Китчинера (который сменил Уинна, заменившего Вудгейта) и два батальона бригады Норкотта (которой раньше командовал Литтлтон). Бригаду Коука оставили в Коленсо, чтобы не допустить контратаки по нашему левому флангу и линиям снабжения. Таким образом, пока Харт с Даремским полком и 1-й пехотной бригадой сковывал буров в центре, основные силы армии быстро переместились на их левый фланг. К утру 27 февраля все было на своих местах для нового наступления.

Напротив пункта сосредоточения войска находились три бурских холма; ближайший, для удобства, можно назвать холмом Бартона. При прежнем расположении армии штурм этой высоты стал бы делом исключительной сложности, но теперь, когда тяжелые орудия были возвращены на командную позицию, откуда они могли обстреливать склоны и вершину холма, армия восстановила свое первоначальное преимущество. На заре фузилеры Бартона форсировали реку и под пронзительной завесой снарядов пошли в атаку. Совершая броски и припадая к земле, они поднимались все выше и выше, пока их блестящие штыки не засверкали на вершине. Умелая артиллерия сделала свое дело, и первый большой шаг в этой последней фазе освобождения Ледисмита свершился. Потери оказались невелики, а польза огромна. На отвоевавших вершину фузилеров снова и снова обрушивались массы стрелков, прильнувших к склонам холма, но они держались крепко, с каждым часом все крепче.