Питер Рекс - 1066. Новая история нормандского завоевания

Итак, на Пасху, 8 апреля, Вильгельм был в Фекане, где обычно праздновали Пасху герцоги Нормандии. В день апостола Иакова, 1 мая, в присутствии Вильгельма была освящена церковь Девы Марии и святого Петра в Диве; а спустя два месяца, 1 июля, состоялось освящение церкви Жюмьежского аббатства. Первого мая король выпустил несколько указов «для всеобщего блага», чтобы восстановить в Нормандии мир, то есть закон и порядок. Приора Ланфранка (которого Вильгельм, возможно, уже тогда предполагал назначить на место архиепископа Кентерберийского) отправили в Рим для получения папского паллия — не для себя, а для Иоанна Авраншского, которого Вильгельм сделал архиепископом Руанским. Ланфранк, несомненно, извлек выгоду из своего пребывания в Риме: вернулся он в сопровождении папских легатов.

Нормандские хронисты восхваляют Вильгельма, который своими указами восстановил и укрепил порядок в Нормандии, прославляя его как мудрого законодателя и умелого правителя. В грамотах, выпущенных в Нормандии, Вильгельм хвастливо именуется «герцогом нормандцев, который завоевал королевство Англии», а также «повелителем Нормандии, который стал по праву наследования василевсом ( Basileus ) англичан». Все эти хвалы и самовосхваления заставляют предположить, что не все было так гладко в Нормандии, как хотелось бы ее герцогу. В сущности, ему пришлось провести в герцогстве полгода, укрепляя свой авторитет. Возможно, таким образом он хотел продемонстрировать прочность своей власти над Англией, поскольку спешное возвращение намекало бы на шаткость его позиций. С марта по декабрь Англия была оставлена на попечение Одо из Байё и Вильгельма Фиц-Осберна. Они несли ответственность за королевство, фактически разделенное на две части — ту, где хозяйничали нормандцы, и ту, где власть по-прежнему находилась в руках английских эр-лов, которые (во всяком случае, на словах) представляли короля. Эта вторая область занимала две трети страны. Эдвин все еще оставался эрлом Мерсии, а его брат Моркар — эрлом Йоркшира (хотя в некотором смысле находился под контролем Эдвина), о чем свидетельствуют разнообразные адресованные им предписания. Эрл Вальтеоф сохранил свое эрлство с центром в Хантингдоншире, а Копси (бывшего соратника Тости) король отправил в Нортумбрию. Дальше к северу правил Госпатрик, сын Малдреда, обосновавшийся в Бамбурге. Но в землях, которыми ранее правили Гарольд и его братья, новых властителей не было, хотя Ральфу Конюшему, по-видимому, подчинялись Норфолк и Саффолк.

Епископ Одо и Вильгельм Фиц-Осберн несли особую ответственность за занятые нормандцами территории Англии: Одо — за области к югу от Темзы, Фиц-Осберн — за земли к северу от нее, между Херефордширом и Хартфордширом, вкупе со всей Восточной Англией. Дувр находился под надзором Гуго де Монфора, надо полагать, к большой досаде графа Эсташа Булонского. Гастингс достался Амфруа де Тилёлю, шурину могущественного нормандского аристократа Гуго де Гранмениля. Сын Гуго, Роберт, посланный в Англию ко двору короля Эдуарда на воспитание, теперь должен был получить должность кастеляна; нам он известен как Роберт Рудланский. Считается, что он был при Эдуарде оруженосцем или, что более вероятно, просто королевским пажом. Самому Гуго де Гранменилю достались Винчестер и Хэмпшир. Таким образом, даже там, где английские конюшие и герефы оставались при своих должностях, они оказались под властью нормандских сеньоров. Новый аббат Ившема, Этельви, снискал со временем расположение Вильгельма; возможно, ему уже тогда вверили правление в западном Мидлендсе.

Итак, отдав, как он считал, все необходимые распоряжения для поддержания порядка в завоеванной стране на время своего отсутствия, король Вильгельм отправился в Нормандию. Он прибыл туда задолго до Пасхи 1067 года (8 апреля) и пробыл в герцогстве семь месяцев. Часть нормандских рыцарей также решила вернуться домой — возможно, некоторые из них отбыли вместе с королем. Кое-кому нашлась замена — например, в Англию отправился Рожер Монтгомери. Среди тех, кто возвратился домой, были Гилберт де Оффре и пуатевинский сеньор Эмери де Туар. Потери нормандцев в битве при Гастингсе были велики, и заменить вернувшихся оказалось не так-то просто, поэтому Вильгельм уже начал нанимать в свое войско англичан.

В отсутствие короля в Англии продолжалось строительство замков. В Лондоне уже строился не только королевский замок (Тауэр, который позже Вильгельм перестроил в камне), но и еще один, у реки, Бейнардскасл, и еще один — к северу от города, в Монфише. Но как только корабль Вильгельма отчалил от берега, Фиц-Осберн распорядился строить новые крепости, вероятно, получив на это позволение короля. Королевский замок построили в Винчестере, и Фиц-Осберн лично занялся строительством замка в Норвиче и далее, до своего отъезда из Англии в 1071 году, построил замки вдоль границы с Уэльсом в Беркли, Чепстоу, Клиффорде, Монмуте и Уигморе, а заодно перестроил замок Эвиас Харольд (названный в честь сына Ральфа, эрла Херефорда). Как пишет Ордерик Виталий, Фиц-Осберн «отправился… вместе с Готье де Ласи и другими могучими воинами в поход против воинственных валлийцев». Многие нормандские бароны строили собственные крепости. В Англосаксонской хронике с горечью говорится, что «нормандцы строили повсюду замки и терзали несчастных людей, так что с тех пор все становилось все хуже и хуже. Будет хороший конец, когда Господь пожелает!». [186]«Несчастные люди» страдали не только от того, что их притесняли жившие в замках воины, но и потому, что должны были участвовать в строительстве. Эта повинность казалась особенно унизительной; англичане, как пишет Ордерик Виталий, «скорбели о своей утраченной свободе». [187]

Довольно скоро в юго-восточной части Англии были построены замки, защищавшие устья всех основных рек Сассекса. Каждый замок стал ядром крепостного комплекса ( castlery , от castle — «замок»), контролировавшего окрестные территории, с которых в замок поступали припасы. В castlery входили фьефы, пожалованные рыцарям. В Ла-Манше стояли корабли, обеспечивавшие надежную связь между замками и землями их нормандских хозяев в герцогстве.

Большую часть распоряжений такого рода Вильгельм отдавал устно, и у нас нет надежных свидетельств того, каким образом и на каких условиях раздавались земли и полномочия. До нас дошло несколько указов и еще меньшее количество грамот, фиксирующих пожалование фьефов. «Книга Страшного суда» свидетельствует, что хотя передача некоторых владений была подтверждена «королевским указом с печатью», другие распоряжения были объявлены королевскими должностными лицами без письменных подтверждений. Однако в ней говорится также, что зачастую земли просто захватывались, и свидетели, дававшие показания, заявляли, что не видели ни указа, ни печати и не слышали слов королевского уполномоченного.