Владимир Шигин - Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

В результате выступления Н. А. Григорьева уголовники М. Винницкого (Мишки Япончика) отдалились от анархо-бандитской части матросов и значительно приблизились к чекистской. Сам Винницкий записался добровольцем в 1-ю Заднепровскую дивизию к балтийскому матросу П. Е. Дыбенко, но по дороге красноармейцы, знавшие его, избрали М. Винницкого своим командиром… В начале июля М. Винницкий явился в одесское ЧК и предложил создать регулярный отряд из местных уголовников. Дальше произошло ожидаемое. На фронте основная масса уголовников разбежалась, а М. Винницкий был убит чекистами.

Следует сказать, что в желании М. Винницкого «повоевать за революцию» имел место матросский фактор. Дело в том, что его стыдили примером революционных матросов, отправившихся на фронт. Отметим, что даже у анархо-бандитствующих матросов имелась необходимость подтвердить свою верность революции, иначе их бы просто не считали «настоящими революционными матросами». Прежде всего, это касалось, разумеется, идейных анархистов во главе с А. Г. Железняковым, который выступил на фронт против Григорьева. Е. А. Щаденко писал об этом: «Из большого количества околачивавшихся в Одессе матросов «шпаны и липы», как выражался Железняк, он сумел впоследствии сформировать только одну команду для бронепоезда «имени Худякова», командуя которым впоследствии и погиб геройски». Значительная часть другой «шпаны и липы» вошла в полк матроса Стародуба, с которым произошло то же, что и с полком М. Винницкого. Часть матросов полка Стародуба, как и уголовники, разбежались, другие же вступили в ряды бригады Г. И. Котовского.

Что же касается поднявшего весной 1919 года мятеж атамана Н. А. Григорьева, то в июне он объединился с другим анархистом – Н. И. Махно. Однако между двумя атаманами сразу же возникли острые противоречия. Это было связано и с неодобрением Махно антисемитизма и погромов, и с социально-политической ориентацией лидеров: Григорьев был благосклонен к зажиточным крестьянам и завёл сношения с генералом А. И. Деникиным. 27 июля 1919 года в помещении сельского Совета села Сентово Григорьев был застрелен махновцами, обвинившими его в сношениях с Деникиным и еврейских погромах. Бывшие в рядах его мятежного воинства матросы вполне безболезненно перешли под знамена батьки Махно или вернулись в ряды Красной армии. Тогда это делалось легко и быстро.

В целом же и в 1918 и в 1920 годах без матросов не обходилась каждая сколько-нибудь себя уважающая банда, как, впрочем, и любое повстанческое движение. Поэтому в том, что среди матросов было немало тех, кто выдвинулся в этих многочисленных партизанских и бандитских формированиях на руководящие должности, то есть стали атаманами различного уровня и различной окраски, не было ничего удивительного. История гражданской войны в России распорядилась так, что матросы-атаманы стали ее такой же неотъемлемой частью, как матросы-большевики и матросы-анархисты. Впрочем, четкую грань между этими категориями порой провести было весьма и весьма непросто… Следует отметить и то, что к концу 1920 года в Кронштадт стали возвращаться не только матросы-большевики, но куда более многочисленные матросы-анархисты и весьма амбициозные матросы, познавшие неограниченную власть атаманства. Все они слишком многое повидали и прошли, чтобы верить каким-нибудь ораторам, как верили в далеком 1917 году. Вернувшись в Кронштадт, они не только желали радикальных перемен, но и были не прочь самим этих перемен добиться так, как они привыкли – маузером и бомбой.

Из всех антисоветских выступлений на флоте в период Гражданской войны особняком стоит мятеж в главных фортах Кронштадта – Красная Горка, Серая Лошадь и Обручев в июне 1919 года. В советское время писали, что мятеж в фортах был тесно связан со «шпионской кадетской» организацией «Национальный центр». На самом деле, разумеется, все было намного сложнее.

В мае с территории Эстонии перешёл в наступление на Петроград белогвардейский Северный корпус. Корпусу удалось оттеснить морально слабые части 7-й армии красных до линии Копорский залив – Гатчина. Система береговых фортов южного берега Финского залива, в которую входили форты Красная Горка, Обручев и батарея Серая Лошадь, оказалась к началу июня в прифронтовой полосе. В Финском заливе находилась эскадра английских крейсеров, направленная туда после поражения Германии в мировой войне.

В Петрограде к этому времени начался голод. Одновременно по всему северо-западному региону начались восстания недовольных продразвёрсткой и мобилизацией в Красную армию крестьян. Ряд командиров Красной армии к этому времени состоял в различных тайных контрреволюционных организациях. Состояние частей 7-й армии к июню 1919 года из-за перебоев со снабжением, военных неудач на фронте, слабой политической работы и измен командиров стало критическим. Обычным явлением стало дезертирство. Нередко на сторону белых переходили целые полки. Так, 12 июня на сторону белых перешли 1-й и 2-й Кронштадтские и 105-й стрелковые полки, оборонявшие подступы к форту Красная Горка. На этом фоне резко усиливалась антибольшевистская эсеровская пропаганда.

Восстание в форте было тщательно подготовлено. Так, 24 мая комиссар Кронштадтской военно-морской базы Н. М. Лудри докладывал: «Крепость может на форт положиться как на вполне надёжную опору… Признаков, наталкивающих на подозрение к измене, не наблюдалось нигде». Ему вторили комиссары 7-й армии: «Особенно сознательна дисциплина артиллеристов на Красной горке».

В фортах действительно служил ряд бывших офицеров, настроенных яро антисоветски. Но это была только вершина айсберга. Активность бывших офицеров опиралась на их взаимопонимание в разочаровавшихся в большевиках матросах. Позднее историки будут рассказывать о том, что нехорошие офицеры распропагандировали хороших матросов. Это полная ерунда! Попробовали бы эти же офицеры распропагандировать этих же матросов в 1917 году! Их бы через три минуты подняли на штыки. Но в 1919 году политическая ситуация изменилась, и большевики уже и близко не пользовались такой популярностью и доверием у матросов, как в преддверии Октября. Если кому матросы из гарнизонов кронштадтских фортов еще в и верили, так это только левым эсерам. Именно матросы-эсеры (а также анархисты, ну куда без них!) и стали опорой заговорщиков.

Мятеж в форте возглавил его комендант бывший поручик Н. М. Неклюдов. В подготовке мятежа участвовали как бывшие офицеры Куприянов, Лащилин, Делль, так и матросы-эсеры, и даже матрос-большевик Урбанис.

Форт Красная Горка имел 10 двенадцатидюймовых орудий.

11 июня защищавшие непосредственные подступы к форту 1-й и 2-й Кронштадтские крепостные полки (укомплектованные матросами), перебив коммунистов, перешли на сторону белых.