Леонид Млечин - Гитлер против Сталина

Министр иностранных дел Италии и зять Муссолини Галеаццо Чиано записал в дневнике 29 октября 1937 года: «Утром вручали медали вдовам павших в Испании и раненым в боях. Я смотрел на этих женщин и мужчин и видел, как у них на глаза навертывались слезы, и задавал себе вопрос: пролита ли эта кровь во имя правого дела? Ответ: да! В Испании мы сражались, защищая нашу цивилизацию и нашу революцию. Раненые демонстрировали мужество. Один из них, потерявший обе руки и глаз, сказал: «Я бы хотел иметь еще одну руку, чтобы отдать ее за Италию» .

А вот от Гитлера европейцы не ожидали участия в испанской войне. Европейцы не понимали, с кем имеют дело. Для Гитлера это была всего лишь передышка, необходимая для мобилизации ресурсов. Он жаждал войны. И власти над Европой. Он двигался к цели шаг за шагом. Не встречая сопротивления, наглел и смелел.

Безрассудность Гитлера пугала его собственных генералов. Они тоже жаждали реванша за Первую мировую, но считали, что вермахт не готов к большой войне и поспешность погубит Германию. Военный министр генерал–фельдмаршал Вернер фон Бломберг возражал против участия в Гражданской войне в Испании.

Гитлер с ним расстался. Ему нужны были люди, не боявшиеся авантюр. Он требовал от своих офицеров бандитской отваги, а не осторожности. Делал ставку на молодых генералов, желавших прославиться в бою. Его апломб и самоуверенность производили впечатление. Генералам казалось, что фюреру известно то, что им неведомо.

Испания стала испытательным полигоном нового оружия и тренировочной базой, где солдаты и офицеры вермахта проходили боевую обкатку. Германия отправила Франко авиацию и артиллерию.

Потом прибыли немецкие танки с экипажами. Уже в Испании офицеры вермахта применяли танки сконцентрировано, создавая танковый кулак для стремительного прорыва обороны противника. Советские танки были лучше немецких и в бою брали верх, но их использовали разрозненно, для поддержки пехоты.

26 апреля 1937 года был рыночным днем. Тысячи жителей баскского города Герника находились на улице, когда в половине пятого зазвучали колокола. Сигнал воздушной тревоги! Первым в небе появился «Хейнкель‑111» лейтенанта Рудольфа фон Моро из немецкого легиона «Кондор», отправленного Гитлером в помощь генералу Франко.

Пролетая над центром города, пилот открыл дверцы бомбового люка… Немецкие бомбардировщики вновь и вновь заходили для бомбометания. Тридцать одна тонна взрывчатки обрушилась в тот день на город.

– Летчики демонстрировали невиданную доселе жестокость, — рассказывал президент автономной Баскской республики. — Они стреляли из пулеметов по женщинам и детям, которые метались в панике.

Один из выживших рассказывал:

– Два самолета пролетали над нами вновь и вновь на высоте метров в тридцать, как летающие немецкие овчарки, загоняющие людское стадо на бойню.

В Гернике немецкие пилоты нарушили один из законов ведения войны: не причинять зла гражданскому населению. Причем Герника даже не была военным объектом. Единственный завод оборонного значения находился за городом и не пострадал. Цель авианалета — напугать мирное население.

Реакция мирового сообщества была очень резкой. Поэтому немецкое командование велело пилотам помалкивать. В штабе Франко сначала утверждали, что сами отступающие республиканцы, баски и анархисты, в злобном отчаянии сожгли город. Потом принялись доказывать, будто целью авиации были мосты — их надо было уничтожить, чтобы помешать отступлению противника.

Но все вскрылось. Нашли немецкие документы, которые описывают стратегию налета. Сначала сбросили тяжелые бомбы, чтобы в городе возникла паника. Потом принялись расстреливать горожан из пулеметов, чтобы люди спрятались в подвалах. И, наконец, засыпали Гернику зажигательными бомбами, чтобы город загорелся, дома обрушились и похоронили под собой всех жителей.

Начальник штаба легиона «Кондор» барон Вольфрам фон Рихтхофен пометил в дневнике 28 апреля 1937 года: «Герника, город с пятью тысячами жителей, буквально стерта с лица земли. Воронки от бомб на улицах видны до сих пор. Просто потрясающе. На завтра пока никаких планов» .

Легион «Кондор» испытывал новые самолеты и методы ведения воздушного боя. Офицеры люфтваффе именно в Испании разработали тактику поддержки авиацией наземных войск. Через Испанию прошли два десятка тысяч немецких военнослужащих. Официально все они были добровольцами. Один из генералов вермахта довольно заметил: «Два года боевых действий полезнее десяти лет учебы» .

Испания была пробой сил. Первая война на территории Европы — после мировой. И Гитлер обрел уверенность в том, что он способен навязать свою волю слабнущей и безвольной Европе.

В январе 1937 года британский министр иностранных дел Энтони Иден попытался образумить Гитлера. В палате общин Иден сказал, что нацистский режим сохранится только в том случае, если Германия станет соблюдать правила и нормы международных отношений. Немецкая партийная пресса злобно ответила, что британский министр живет устаревшими демократическими и либеральными идеями, о которых пора забыть.

Гитлер выступил в рейхстаге с трехчасовой речью. Он заявил, что Германия снимает свою подпись под Версальским мирным договором, который запрещал иметь наступательное оружие и ограничивал численность вооруженных сил — не больше ста тысяч солдат и моряков.

На совещании с военными фюрер презрительно заметил:

— Для того чтобы объяснить, почему мы вступили в войну, я найду причину пропагандистского характера. Не важно — правдоподобна ли она. Победителя не спросят потом, говорил ли он правду. Когда начинаешь войну, значение имеет не право, а победа!

Если мятежникам помогала нацистская Германия, то республиканцам — Советский Союз. Приход к власти крайне левых в Испании, среди которых коммунисты играли главную скрипку, обрадовал Москву, где все еще ожидали мировой революции.

Когда генерал Франко поднял мятеж, Сталин отдыхал в Сочи. 6 сентября 1936 года он отправил шифротелеграмму члену политбюро и секретарю ЦК Лазарю Кагановичу, который в отсутствие вождя остался в Москве на хозяйстве:

«Хорошо было бы продать Мексике пятьдесят штук скоростных бомбардировщиков, чтобы Мексика немедля перепродала их Испании. Можно было бы также подобрать человек двадцать наших хороших летчиков, чтобы они выполняли в Испании боевые функции и вместе с тем обучали испанских летчиков. Обдумайте это дело побыстрее. Хорошо было бы тем же путем продать двадцать тысяч винтовок, тысячу пулеметов и миллионов двадцать патронов. Нужно только знать калибры».

29 сентября 1936 года политбюро оформило решение начать поставки оружия и военных материалов республиканскому правительству Испании. Через месяц, 22 октября, в порты Испании вошли первые пять судов. Они доставили пятьдесят танков с запасом горючего и боекомплектом, тридцать скоростных бомбардировщиков, стрелковое оружие.