Лев Безыменский - Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

14 октября Далерус снова принимается за дело и привлекает в качестве посредника правительство Швеции. Затем он отправляется в Голландию, откуда британский посол Блэнд докладывает, что пытается получить письменный текст немецких предложений. (Эти послания держатся в абсолютной тайне; с ними знакомят только короля Георга VI, Чемберлена и Галифакса.) В свою очередь, Далерус включает в игру своего давнего единомышленника — Чарльза Спенсера, а вместе с ним других участников встречи в «Зёнке Ниссен Ког». Он приглашает их в Гаагу. После беседы с Далерусом они возвращаются в Лондон и немедленно сообщают о своих беседах сэру Александру Кадогану. Затем они «выходят из игры», так как в Форин офисе считают это излишним. По заключению высших чиновников, «Далерус уже наладил все контакты с британским правительством, в которых нуждался».

О чем же шла речь во время этих встреч? Не забудем, что Англия и Германия находились в состоянии войны. Формально и фактически уже сам факт контактов через Далеруса противоречил статусу «воюющих сторон» и подавно противоречил обязательствам Англии и Германии по отношению к своим союзникам. Однако это ничуть не беспокоило лидеров обеих стран, которые как ни в чем не бывало обменивались «эвентуальными идеями» по поводу прекращения огня и заключения мира. Другое дело, что выдвинутые в этом туре переговоров предложения не устраивали ни Берлин, ни Лондон. Но ведь это был начальный тур!

За ним последовали другие. В них приняли участие: шведский посол в Англии Бьерн Притц (кстати, друг Далеруса) — он вел от лица немцев переговоры с заместителем министра иностранных дел Англии Батлером; немецкий посланник в США Томсен — он встречался с английским послом лордом Лотианом; и даже папа Пий XII, предложивший свое посредничество в деле заключения «компромиссного мира».

О роли папы стало известно уже в 60-е годы, однако сейчас тому получены дополнительные подтверждения.

В 1973 году скончался бывший посол Франции в Ватикане, виконт д’Ормессон. Перед смертью он встречался с американским иезуитом Робертом Грэхемом и сообщил ему следующее: когда он прибыл в Ватикан в 1940 году, тогдашний ватиканский статс-секретарь кардинал Маллионе высказался за мирные переговоры между Англией и Гитлером. Французский посол поддержал эту идею. 28 июня 1940 года Маллионе передал немецкому послу свое предложение о посредничестве. На него вскоре последовали ответы: «папский делегат» в Лондоне сообщил, что здесь «существует идея мира», причем речь идет не о сохранении какой-либо части империи, а о «совокупности принципов, на которых базируется содружество». Со стороны держав «оси» Ватикану последовал такой ответ: Гитлер хочет получить Эльзас-Лотарингию и бывшие немецкие колонии в Африке, Муссолини — Ниццу, Корсику, Мальту и англо-египетский Судан. И в таком случае они согласны на существование Британской империи с доминионами, но без колоний…

В игру вступили и деятели международного делового мира. Глава крупной голландской авиационной компании КЛМ Альберт Плесман появился 24 июня 1940 года у Геринга и предложил ему план, на основе которого должен был произойти раздел сфер влияния между Германией, США и Англией. Сферой влияния Англии должна быть ее империя, Соединенных Штатов — американский континент, а Германии — континентальная Европа. Плесман предлагал включить в сферу немецкого влияния Африку. Это предложение было передано в Лондон. Документы Плесмана находятся в архиве мюнхенского Института со-временной истории, и я внимательно с ними познакомился.

Изучение архивов имеет одну особенность: здесь каждый найденный документ вызывает необходимость дальнейшего поиска. И вдруг через десяток-другой страниц, разделенных немалым отрезком времени, встречаешь то же самое имя, хотя и в другой ситуации.

Были все основания полагать, что и в документах 1940 года я рано или поздно встретил бы имя принца Макса Гогенлоэ. И вскоре это предположение оправдалось: среди материалов Форин офиса я увидел запись беседы принца Макса с полковником Кристи — начальником немецкого отдела Интеллидженс сервис. Содержание беседы можно было предполагать: недовольство Геринга договором б ненападении с Советским Союзом и подготовка им компромиссного мира с Англией…

Но на этот раз Гогенлоэ не удовольствовался полковником Кристи. Его партнером стал английский посол в Швейцарии сэр Дэвид Келли. Вот что последний вспоминал по этому поводу в своих мемуарах:

«Перед моим отъездом из Лондона [26] Келли уезжал в Швейцарию в начале 1940 года. сэр Роберт (Ванситтарт. — Л. Б .) под большим секретом сообщил мне имена двух немцев, которых я, в случае если они обратятся ко мне, должен выслушать. Как-то в июне бывший швейцарский посол в Лондоне г-н Паравичини пригласил меня посетить его вечером и, если я не возражаю, встретиться с принцем Максом Гогенлоэ-Лангенбургом… Это был один из тех, с кем я должен был встретиться.

Так состоялась первая из трех-четырех встреч, ради которых Гогенлоэ приехал в Швейцарию. Они происходили за 5–6 недель до того, как начались бомбежки Англии…

Гогенлоэ каждый раз все настойчивее старался вручить мне послание, которое, по его словам, исходило от Гитлера. Согласно ему, Гитлер не хотел наносить ущерба ни Великобритании, ни Британской империи (хотя указывалось на полезность соглашения о бывших германских колониях) и не хотел выдвигать репарационных требований. Его единственное условие состояло в том, чтобы мы заключили мир и дали ему в Европе полную свободу действий.

Далее Келли утверждает, что не вел никаких переговоров и лишь хотел достичь «оттяжки» (так как Гогенлоэ связывал ответ с началом бомбардировок Англии). Мол, он сообщил о предложениях Гогенлоэ сэру Роберту и не получил никакого ответа.

Но так как мы располагаем не только документами Келли, но и архивом самого принца Гогенлоэ, то имеем возможность восстановить события с большей определенностью. В одной из заметок, составленных после войны, сам Гогенлоэ писал:

«В первые дни войны мы сняли виллу в Гстааде (Швейцария), так как наши дети учились в Лозанне и Гстааде. В мае 1940 года я поехал в Богемию навестить свою мать и посмотреть, как идут дела в моем замке и имении. Сюда я пригласил профессора из Берлина, который любил охотиться, — это давало мне возможность запастись мясомдля семьи (на мясо в то время были ограничения). Я был очень благодарен ему за информацию о том, что происходит в Берлине, а также за советы и предупреждения. Он помог мне сформулировать мои мысли; я их записал таким образом, чтобы они были приемлемы для Берлина… Профессор ожидал в предстоящие три месяца принятия важных решений, так как различные инстанции просили его дать исторические и юридические консультации по поводу следующих трех проектов.