Лев Безыменский - Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Эта мнимая безнадежность господствовала и во время бесед в Лондоне. Хотя официально в адрес Чехословакии были сделаны ободряющие заявления, результаты переговоров были удручающими. Английский посол в Праге м-р Ньютон посетил Крофту и указал ему:

— Стратегическое положение Чехословакии безнадежно. Она не сможет продержаться до тех пор, пока Англия и Франция соберутся ей помочь. Страна будет оккупирована раньше, чем получит помощь или прежде чем разгорится европейская война… Англия же в данное время вести такую войну не может…

Вывод? В интересах Европы и ее мирного развития Чехословакия должна уступить. С целью «уломать» Бенеша в Прагу направилась специальная миссия во главе с сэром Уолтером Рэнсименом — другом Чемберлена.

О том, что Англия не собирается защищать Чехословакию, откровенно говорил и такой влиятельный человек, характеристику которого мы слышали из уст Хессе, — сэр Горас Вильсон. Он не скрывал намерений Чемберлена. Так, 11 мая 1938 года он посетил советского посла, и после беседы И.М. Майский записал в своем дипломатическом дневнике:

«У меня был вчера на завтраке сэр Горас Вильсон, который занимает сейчас пост главного секретаря Чемберлена и фактически является творцом внешней политики, проводимой в настоящее время премьером… Сейчас Чемберлен поставил перед собою задачу «замирения Европы» через соглашения с Италией и Германией. Он стремится к ее осуществлению, причем начал с Италии, а не с Германии потому, что считал, что на этом конце «оси» больше шансов добиться быстрых положительных результатов. Теперь на очереди Германия. Британское посредничество в чехословацком вопросе является пробой. По исходу его будет видно, можно ли рассчитывать на вероятность общего соглашения с Берлином в ближайшем будущем. Чемберлен вполне считается с возможностью германской экспансии в Центральной и Юго-Восточной Европе и даже с возможностью поглощения Германией (в той или иной форме) ряда небольших центральноевропейских и балканских государств. Однако он полагает, что это меньшее зло, чем война с Германией в непосредственном будущем».

Сказано достаточно ясно. Особенно если учесть, что говорил это Вильсон.

В те дни И.М. Майский, разумеется, не мог знать, что еще в марте внешнеполитический комитет британского правительства принял решение, которое сэр Александр Кадоган цинично сформулировал в своем дневнике так:

«Чехословакия не стоит шпор даже одного британского гренадера».

А 21 мая тот же Кадоган писал:

«Решено, что мы не должны воевать».

Сам же Чемберлен написал в одном частном письме:

«Лично мне наплевать, будут ли Судеты в составе рейха или вне его».

Таким образом, английские политики, фарисейски уверяя советских дипломатов в том, что они, мол, еще ждут «исхода посредничества», попросту лгали. В действительности сговор был предрешен.

В этой обстановке наступил так называемый «майский кризис». Встревоженное сообщениями о готовящихся немецких действиях, правительство Бенеша 21 мая 1938 года решило объявить частичную мобилизацию. Эта мера получила полную поддержку народа, а также общественного мнения Западной Европы. Наконец-то было сказано твердое слово! В поддержку Чехословакии Англия и Франция вынуждены были предпринять демарш в Берлине.

Из немецких документов видно, что Гитлер был вне себя. Более того, он пришел в замешательство. В нашем распоряжении сейчас имеется важное свидетельство Эрнста фон Вайцзеккера — заведующего политическим отделом, а затем статс-секретаря имперского министерства иностранных дел. 22 мая 1938 года он записал в Дневнике:

«Чешский вопрос в последние дни обострился. Судетские немцы считают, что уже без пяти минут двенадцать… Пример Австрии действует заразительно… Мы блефуем… Гитлер молчит. Инструкции Генлейну противоречивы… В течение нескольких минут настроение Риббентропа меняется от плана немедленного вторжения к чисто политическому методу разложения чехов».

Далее Вайцзеккер предлагал: «Если мы перейдем к другим средствам давления на Бенеша и иже с ним, то они рано или поздно возымеют действие. Если не механическим, то химическим методом!»

Итак, план «немедленного вторжения» существовал. Однако стоило правительству Чехословакии проявить твердость, как нацисты заколебались. План «Грюн» подвергся переработке. 28 мая Гитлер в речи перед руководителями вермахта заговорил о необходимости «решения чешского вопроса» и назвал новый срок — не позднее 1 октября.

На пути, по которому шло Правительство Чемберлена, было одно событие, которое может считаться поистине образцом фарисейства и лицемерия. Имеется в виду так называемая миссия Рэнсимена, посетившая Чехословакию в августе 1938 года. Как иронически писал впоследствии секретарь министра Галифакса Оливер Харви, целью миссии было убедить Чехословакию, что «если она хочет избежать смерти, ей надо покончить самоубийством». Миссия, возглавляемая видным единомышленником Чемберлена сэром Уолтером Рэнсименом, должна была «дать советы» о решении спорных проблем, а в действительности — свести за один стол Бенеша и главаря судето-немецких нацистов Генлейна. С этой целью сэр Уолтер в первую очередь занялся контактами с Генлейном.

…Однажды, путешествуя по живописным северо-западным районам Чехии, я попал в район Хомутово. Один из спутников спросил меня:

— А не хотите ли заглянуть в Червоный Градек? Это своего рода историческая достопримечательность. Здесь во время кризисных месяцев 1938 года состоялась встреча, имевшая роковое влияние на ход событий. Здесь лорд Уолтер Рэнсимен…

Разумеется, я вспомнил; речь шла о встрече Рэнсимена с Генлейном, ставшей одним из слагаемых мюнхенского сговора. Она состоялась в замке Ротенхауз. Ротенхауз — германизированное название Червоного Градека. Владельцем замка был принц Гогенлоэ.

Читатель может понять, что я решил свернуть к этому месту, и вскоре мы оказались у ворот замка. Зеленая аллея вела к большому мрачному зданию.

Мои спутники сразу провели меня в «историческую комнату», обшитую темными дубовыми панелями. Стены были украшены охотничьими трофеями — огромными ветвистыми рогами оленей и лосей, некогда подстреленных во время княжеской охоты. Впрочем, и сиятельному лорду здесь предлагали поохотиться. Но тогда ему было не до охоты.

— Здесь в свое время лежала переплетенная в кожу гостевая книга, — сказал один из моих друзей, — в которую Рэнсимен соизволил внести свое имя.

Осмотрев дом, я попросил познакомить меня с его нынешним хозяином — управляющим молодежной туристской базой, расположившейся на живописной территории бывшей княжеской резиденции.