Артём Драбкин - Снайперы [litres]

Вы на фронте какую-то экипировку сами себе делали или средства маскировки?

Кроме того, что местной травой и ветками застилали амбразуру, да еще под каску совали – нет.

На позицию в каске постоянно ходили, не в пилотке?

Да, постоянно в касках были.

Ночью работали? Возможно, использовали стрельбу при лунном свете? Учили ли вас этому в школе?

Нет, и не учили. Приспособлений для ночной стрельбы у нас тоже не было.

Сколько выстрелов делалось с одной позиции? Не было такого, что сделал 3–4 выстрела – уходи, меняй позицию?

Тут видите как. Я же вам рассказал, как меня засекли – тут все понятно, что надо обязательно менять позицию, а просто так я не могу ее менять. Если, допустим, часть находится в обороне, я нахожусь впереди, у меня только одна позиция, и я ее не могу сменить. А в наступлении – тут какая может быть позиция?

То есть, при наличии у противника достаточного количества снайперов Вы были бы достаточно уязвимы, да?

Понятное дело.

Какие-то приемы обмана противника использовались? Похожее на то, как вас на куклу поймали?

Нет, у нас ничего не использовалось. Бывало, что я надевал каску на палку и ее из-за укрытия в стороне от себя шевелил, чтобы проверить, наблюдает за мной кто или нет – такое бывало.

Пристрелочные патроны у вас использовались, которые при попадании разрыв давали, фонтанчик? Бронебойно-зажигательные, трассирующие?

Трассирующие не использовались, только обычные. Брали еще бронебойные, одну пачку, 20 патронов. Я не знаю, откуда могли разрывные взяться, откуда у вас такие сведения? Может, в настоящее время – это дело другое, а тогда мы даже не слышали о таких боеприпасах.

Чего-то Вам не хватало из снаряжения? Вот вы говорили, что бинокли не применяли…

Бинокль восьмикратный был у снайпера-наблюдателя, у меня только оптический прицел. Напарник у меня постоянный был, мы вместе школу заканчивали и могли друг друга заменять. Вооружен он был винтовкой, обычной, не снайперской.

На фронте какой-то обмен опытом происходил? Какие-то семинары, возможно, или там не до этого было?

Нет, ничего подобного и не слышал даже.

Трофейное снаряжение какое-нибудь использовалось? Допустим, бинокли – цейссовская оптика всегда славилась?

Лично я не использовал ничего, а так, конечно, многое брали – сапоги, к примеру, с немцев снимали. После войны испытывали их оружие – винтовки, пулеметы.

Вопросы бытового характера, которые тоже на войне немаловажны. Сто граммов «наркомовских» выдавали?

Выдавали ежедневно. Перебои бывали в наступлении, но там мы и кухни не видели, отставала она. Я не пил – молодой был. За нами очень хорошо следили старшие, взрослые мужики, которые нас детьми считали. Те 100 граммов, которые нам положены, они между собой делили, а нам сахар свой отдавали. На фронте я не курил, начал уже после войны.

Питание. По прибытии на фронт оправдались ожидания, что вас наконец-то накормят?

Да, нас кормили хорошо, во всяком случае – сытно.

Суп, каша, лапша или что-то еще подобное, кусочек мяса.

Даже на марше было нормально, с нами кухни двигались.

Банно-прачечный вопрос. Вы рассказали про вшей в госпитале, в окопах их наверняка было не меньше. Доводилось в бане побывать на фронте?

Нет, понятия не имели, даже не умывались. Какое умываться там? Когда умываться? Все время на марше. Как привал будет, намочишь полотенце, давно уже грязное до предела, оботрешься – и все.

От вшей прожаривали одежду?

Только после войны. На передовой ничего такого не было, надо время иметь для этого – остановиться где-то на неделю. Это уже не военные действия, это уже тылы – в тылах прожаривали одежду, да.

Отношения с особистами как складывались? Побаивались?

Вы знаете, я сейчас смотрю фильмы, отвратительные – в них одна кровь и грязь! Не знаю, как вы к этому относитесь, особенно к нашему знаменитому режиссеру Михалкову, но я бы его, еж его мать… Это же вообще позор! Не видел я особистов и понятия о них не имею. И разговоров никаких о них не было, даже между собой. Пусть я пацан деревенский был, не соображал – но вокруг-то были люди взрослые, я же с ними общался. Ни разу не слышал, чтобы кто-то сказал: «Смотри, Особый отдел прихватит», или что-то подобное.

А замполиты? Тоже мнения разнятся, кто говорит – отец родной, который всеми бытовыми вопросами занимался, кто говорит – балаболка…

Я так скажу: все зависит не от должности, а от человека – кто он есть, отец родной, или балаболка. У меня сколько их, замполитов побывало после войны – и в роте, и в батальоне, и дальше. Другой раз замполит у тебя – помощник настоящий, а иной только знает, как побежать и доложить чего-нибудь, продать своего командира.

Отношения с местным населением как складывались в Польше, в Чехословакии, в Австрии?

В Польше я был, по сути, только по ранению. Как только у меня гипс сняли, я на костылях ходил в эту церковь знаменитую в Ченстохове. Оттуда выходили верующие люди, кланялись нам. Потом пришли служители, священники – пригласили нас, показали все, провели небольшую экскурсию. Больше с поляками я не сталкивался. В Германии я по отношению к нам не видел агрессии, а Чехословакия – это вообще… Портреты Сталина кругом, подбегают и подарки какие-то суют в строй, цветы бросают – очень здорово нас встречали. В Австрии я служил – общались с австрийцами, все замечательно было, никаких претензий.

Все говорят, что немцы и австрийцы дисциплинированные, раз проиграли – значит, проиграли…

В Чехословакии бывало, все-таки русские есть русские. Там велосипеды стояли везде свободно, смотришь – по радио передают: русский там-то и там-то украл велосипед. Командиры спохватываются, сразу искать. Нашли любого велосипедиста, его, не его – везут, хозяевам отдают.

Я как раз хотел спросить про борьбу с мародерством. Жестко было, до расстрелов доходило?

Очень жестко боролись. Про расстрелы не знаю, но, к примеру, в Венгрии уже, когда я там служил после войны, офицеров не то что за мародерство, а просто за нетактичное поведение в баре или еще где-то, в 24 часа высылали в Союз, а там разбирались уже, что и как. Очень строго было.

Посылки домой разрешали посылать?

Может быть, и разрешали – я не посылал никаких посылок, мне нечего было посылать.

Вена – открытый город. Отношения с союзниками на бытовом уровне как складывались?

Я тебе вот что расскажу. Вена была разбита на четыре оккупационных зоны, и была центральная комендатура, которую через месяц по очереди возглавляли коменданты от всех армий. Причем, смена коменданта была торжественной, целая церемония. Смешанные патрули по городу ездили на «додже» американском, по четыре человека – представители каждой из наций. Их называли «сердца четырех» – у нас фильм такой был довоенный, «Сердца четырех». Я тоже ездил. Водитель был обязательно из той армии, которая возглавляла комендатуру. Вот, к примеру, я увидел нашего солдата или офицера, говорю водителю: «Останови». Выхожу к нему, а остальные сидят в машине, не вмешиваются – со своими разбирались только свои, но когда случался какой-то конфликт, то там уже все вместе улаживали, оказывали друг другу помощь. Чтобы кто-то кичился «я русский» или «я американец» – такого не было, но, если честно – американцы вели себя нагло, надменные были люди. Заходишь в ресторан, – хотя наши мало когда в ресторан ходили, не на что было, – все сидят, ноги на стол, с бутылками в руках… Чтобы было что-то серьезное – я не припомню.