Николай Платошкин - Че Гевара

Кстати, то же самое касалось плантаций риса — основного продукта питания кубинцев: делить эти плантации на мелкие участки не имело никакого агротехнического и экономического смысла.

Поэтому после аграрной реформы 1959 года собственность на землю осталась за государством, а на когда-то частных плантациях тростника возникли кооперативы (то есть с точки зрения собственности — советские колхозы). Таким образом, на Кубе, в отличие от СССР, коллективизация сельского хозяйства предшествовала национализации промышленности.

12 января 1961 года по декрету ИНРА появились кубинские совхозы — «народные фермы» (granjas del pueblo — животноводство), «сахарные фермы» (выращивали сахарный тростник, появились в августе 1962 года) и государственные хозяйства (fincas estatales). Таким образом, с точки зрения Че, после национализации промышленности в конце 1960 года и создания госхозов на селе необходимость в товарном производстве практически отпала.

Итак, Че пришел на пост министра с давно сформулированными и многократно проверенными в теоретических дискуссиях с соратниками взглядами на теоретические основы новой кубинской экономики.

Еще будучи директором Национального банка [188] Че Гевара фактически руководил Нацбанком с 29 ноября 1959 года до своего отъезда с визитом в социалистические страны в октябре 1960 года. , Че проявил себя с самой лучшей стороны как талантливый администратор. Он не стеснялся опираться на опыт профессионалов, даже если они открыто говорили, что не разделяют идеалов революции.

Че быстро и эффективно навел порядок в стоявшей на краю пропасти кубинской финансовой системе.

К моменту бегства из страны Батисты валютные резервы Кубы сократились на 79,4 процента по сравнению с 1952 годом — с 534 до 111 миллионов долларов. Во время революции Батиста и его клевреты прихватили с собой в эмиграцию еще несколько десятков миллионов долларов. Национальный банк Кубы был в начале 1959 года техническим банкротом, так как его резервы не покрывали предписанных по закону 25 процентов его иностранных обязательств. Че вспоминал: «Когда мы взяли власть, Батиста украл все, что мог, все деньги, все резервы страны. У нас не было капитала… национальные резервы оказались разворованными» 302.

Государственный долг Кубы на 1 января 1959 года составлял фантастически огромную сумму — 1,24 миллиарда песо (тогда один песо был равен доллару). Причем его «накопил» Батиста — в 1952 году задолженность не превышала 177 миллионов песо. У государства активно «занимали» и сам диктатор, и его приближенные, после чего деньги обычно переправлялись в Майами. Эти средства могли в любой момент вернуться и ввергнуть Кубу в гиперинфляцию, так как были ничем не обеспечены.

Надо было действовать — и действовать быстро.

В апреле 1959 года из обращения были изъяты банкноты в 1000 и 500 песо, которые обычно были на руках у очень богатых людей. И эти люди (как правило, связанные с диктатурой) страстно желали поскорее обменять их на доллары и вывезти из страны. В сентябре того же года спекуляция валютой была объявлена на Кубе уголовным преступлением.

Однако до назначения Че президентом Нацбанка все эти меры осуществлялись недостаточно жестко.

Когда Че предложил экономисту Сальвадору Вильеке занять пост своего заместителя в Национальном банке, тот не на шутку испугался и ответил: «Я ничего не знаю о банках». Че только улыбнулся: «И я тоже, но я президент. Если революция назначает тебя на какой-нибудь пост, не остается ничего другого, как соглашаться, начинать учиться и работать как следует» 303.

Из банка уволились и эмигрировали все топ-менеджеры [189] В управлении контроля Нацбанка из сорока служащих осталось пятеро. , в то время как рядовые сотрудники симпатизировали революции. Им сразу понравился Че, подкупив взвешенностью принятия решений, методичностью и хорошей организацией рабочего процесса. При этом Че в одном из выступлений извинился перед сотрудниками за свой язык — часто гораздо более пламенный, чем подобает финансисту.

За 11 месяцев он смог остановить бегство капитала через фиктивный импорт, введя лицензирование выдачи валют для всех внешнеторговых операций и частных поездок за рубеж. Импорт предметов роскоши был, таким образом, фактически приостановлен.

В апреле 1960 года для осуществления лицензирования во внешней торговле был учрежден специальный Банк внешней торговли, который тоже находился под контролем Че как президента Нацбанка. Уже через пару месяцев Че дал указание новому банку осуществить в больших количествах импорт необходимых для функционирования кубинской экономики товаров — Че предвидел американскую блокаду, объявленную в октябре 1960 года.

17 сентября 1960 года в ответ на отмену США квоты на закупку кубинского сахара на Кубе были национализированы три американских банка и их филиалы — под управление Нацбанка, таким образом, перешли активы в размере 249 миллионов песо.

Кубинские золотовалютные резервы были вовремя (еще до американской блокады) выведены из США. Первым вопросом, который Че задал в Национальном банке, был вопрос о месте хранения кубинских золотовалютных резервов. Когда он узнал, что золото хранится в США (Форт-Нокс), последовало немедленное распоряжение его продать, обратить в свободно конвертируемую валюту и разместить в канадских и швейцарских банках.

Куба приостановила сотрудничество с МВФ и МБРР, так как под давлением США эти организации прекратили кредитование кубинской экономики. В октябре 1960 года была национализирована вся банковская система — 55 банков (в том числе шесть иностранных, на которые, однако, приходилось 32 процента всего банковского капитала и резервов и 32,5 процента наличности).

С 1881 года кубинский песо был жестко привязан к доллару, причем до 1915 года на Кубе даже не чеканились собственные монеты. Да и потом они чеканились в Филадельфии, и американцы продолжали производить некоторые кубинские монеты до начала 1961 года. В 1960 году песо «отвязали» от доллара, тем более что главным внешнеторговым партнером Кубы стал Советский Союз, а доллар в советско-кубинской торговле никак не использовался.

С февраля 1961 года Национальный банк взял на себя, помимо печатания денег, еще и функции инвестиционного и сберегательного банка, увеличив свой капитал до 100 миллионов песо. Филиалы Нацбанка были организованы по всей стране.

В августе 1961 года на Кубе была осуществлена денежная реформа, полностью спланированная Че.

С декабря 1958-го по август 1961 года количество денег в обращении выросло на Кубе в три раза. Однако цены при этом увеличились всего на 6 процентов. Это означало, что огромные суммы припрятаны на руках, и явно не у рабочих и крестьян. Копили деньги в основном те, кто собирался покинуть Кубу и менял песо на доллары на черном рынке. В любой момент эти деньги могли быть выброшены на рынок и спровоцировали бы гиперинфляцию. Необходимо было срочно изъять из циркуляции излишки денежной массы.