Николай Платошкин - Че Гевара

Что касается Кубы, то столь неприятный для Че прагматизм был сохранен, хотя здесь, как представляется, кубинцы были излишне придирчивыми. Конечно, китайцы кое-что давали Кубе бесплатно, но мало, да и (как признавал сам Че) в угоду своим же интересам. СССР поставлял Кубе товары в кредит (хотя и на очень льготных условиях), что Че считал нарушением принципа социалистического интернационализма. Какие деньги в отношениях между друзьями? Но в Москве вполне резонно считали, во-первых, что не все, что запрашивает Куба, приносит стране пользу. Ведь и сам Че признавал, что его первоначальная концепция индустриализации с опорой на тотальное импортозамещение была ошибочной. И если бы СССР тогда поставил оборудование для гигантских металлургических заводов, оно наверняка пропало бы зря. Во-вторых, думали и Хрущев, и Брежнев, и Косыгин, поставки в кредит дисциплинируют кубинцев, заставляют их бережнее относиться к прибывающим оборудованию и материалам. И здесь резон был на советской стороне.

В принципиальном плане стоит отметить, что Москва всегда была готова пойти навстречу разумным пожеланиям Кубы и не настаивала на жестком соблюдении графика платежей или погашения кредитов. Формально все это, конечно, выглядело более «прагматично», чем «широкий жест» китайцев, но советские поставки на Кубу и при Хрущеве, и при Брежневе превышали китайские в десятки раз. Поставки СССР в рамках экономического и технического содействия Кубе составили в 1965 году 337,9 миллиона рублей, в 1967-м — 506,8 миллиона 406.

КНР выделила Кубе беспроцентный кредит в объеме 60 миллионов долларов на пять лет (1961–1965) и в Пекине заверили, что если Куба не сможет его погасить, то это не страшно 407. Че был в восторге: «Такой кредит является невиданным в мире: беспроцентный, без четкой даты погашения, даже без ответственности за его невозврат» 408. Тем не менее весь объем кубинско-китайской торговли в 1965 году был примерно в два раза меньше советского содействия Кубе и составлял 224 миллиона долларов.

В ходе визита в СССР Че от имени Кубы принял участие в праздновании очередной годовщины Октябрьской революции (стоял на трибуне Мавзолея), посетил, как обычно, промышленные и сельскохозяйственные предприятия (ЗИЛ, станкостроительный завод «Красный пролетарий», совхоз «Матвеевский», Московский конный завод номер 1). Важными были встречи в Центральном экономико-математическом институте Академии наук СССР — идейной лаборатории советских рыночных реформ 409. Культурная программа включала усадьбу «Архангельское» и художественную выставку «Москва — столица нашей родины».

11 ноября Че присутствовал на торжественном собрании, на котором было создано Общество советско-кубинской дружбы. Он и Юрий Гагарин — самые популярные люди на Земле — его и возглавили. «Правда» (от 12 ноября 1964 года) писала, что майор Эрнесто Гевара «в своем кратком приветственном слове сказал, что кубинский народ никогда не забудет тот вклад, который внес Советский Союз в дело строительства социализма на Кубе и что Куба всегда будет вместе со своим большим другом — советским народом».

В Москве Че провел встречу с кубинскими студентами, обучавшимися в СССР, и дискуссия на экономические темы вылилась в такие жаркие баталии, что едва не вышла из-под контроля. Че вспоминал: «Я обсуждал со студентами свои взгляды на моральное стимулирование, говорил о том, что система хозрасчета в СССР является настоящим бедствием… У меня никогда не было такой восприимчивой аудитории, потому что мои собеседники [студенты] жили непосредственно в средоточии проблемы…» Что ни говори, «западноевропейский блок развивается гораздо быстрее, чем блок народно-демократических государств». Это происходит, по мнению Че, из-за того, что в СССР «вернулись к материальным стимулам, конкуренции и дифференциации в заработной плате…» 410.

Таким образом, кубинские студенты в Москве, к неудовольствию Че, явно были «заражены» советским хозрасчетом.

В вопросе отставания СССР по темпам экономического роста от капиталистических стран Че был тогда явно не прав. Если в 1961–1965 годах национальный доход СССР в среднем за год рос на 6,5 процента, то после ускорения реформ в 1966–1970 годах — на 7,7. Не зря восьмую пятилетку в Советском Союзе окрестили «золотой». ВВП США, например, вырос в 1965–1966 годах на 4 процента.

Помимо экономических тем, Че обсуждал в Москве и политические вопросы. Он встречался с Юрием Андроповым, который тогда возглавлял отдел ЦК КПСС, отвечавший за связи с социалистическими странами. Состоялась беседа и с Виталием Корионовым, курировавшим в аппарате ЦК отношения с Латинской Америкой. Корионов был уже наслышан (в том числе и от Марио Монхе) о давлении кубинцев на латиноамериканские компартии в плане вооруженной борьбы. Че горячо убеждал Корионова, что перспектива освобождения всей Латинской Америки от господства США весьма реальна. И сделать это можно только вооруженным путем. Но в Москве, к явному неудовольствию Че, относились к этим планам прохладно, так как не верили в успех.

В целом кубинскому гостю подтвердили линию Москвы — каждая компартия в Латинской Америке сама решает, как ей действовать.

Че был настолько раздосадован столь умеренной линией Москвы, что отказался принять участие в Совещании коммунистических и рабочих партий Латинской Америки, состоявшемся в Гаване 23–28 ноября 1964 года. Он заявил, что лучше поедет на сафру в провинцию Орьенте. Че понимал, что на этой встрече он со своей идеей партизанского очага не получит большинства. Хотя созыв совещания именно в Гаване отражал как раз стремление Москвы примирить кубинскую точку зрения со взглядами сторонников мирного пути в Латинской Америке. Совещание в общей форме подтвердило стремление усилить революционную борьбу в Латинской Америке (реверанс в адрес кубинцев) и высказалось в поддержку СССР в советско-китайском противостоянии.

Американская разведка расценила итоги совещания как победу умеренной линии, торжество осторожной позиции Москвы: «Советские ставки на гаванском совещании были высокими, и совещание стало успехом КПСС» именно в плане противодействия китайцам и «отделения» от них Кастро 4". ЦРУ отмечало, что на совещании было принято решение не поддерживать никаких вооруженных групп в странах Латинской Америки, если они действуют без санкции местных компартий.

Принятое на совещании заявление было одновременно опубликовано в Гаване и Москве 18 января 1965 года.

Че не собирался хранить молчание — 30 ноября 1964 года он выступил с речью в Сантьяго-де-Куба, в которой подверг критике слишком мирную тактику латиноамериканских коммунистических партий.

Вообще складывается впечатление, что после гибели своих товарищей в Аргентине Че отбросил всякую политкорректность. В своих последних публичных выступлениях он уже прощался с Кубой, хотя тогда этого кроме Фиделя и Рауля (они были в курсе планов своего боевого товарища) никто не замечал.