Николай Платошкин - Че Гевара

Хорошо, что о связи Улисеса с Таней не знал Че — Эстрада был женат и имел двоих детей. Таких вещей Че никому не прощал, а ведь именно он рекомендовал Таню Красной Бороде. Заметим, что Че поручил Пинейро посмотреть еще на двух аргентинок, живших в Гаване 454. Выбрали Тамару — во многом благодаря ее твердой политической позиции, искренней преданности идеалам социализма.

Но сначала Тамаре пришлось сменить отличную четырехкомнатную квартиру в Гаване на более неприметное жилье и существенно ограничить контакты с привычными знакомыми. Таким образом, оставаясь на Кубе, она постепенно «уходила» из страны в никуда, действительно превращаясь в призрак.

Целыми днями Тамара занималась военной, диверсионной и разведывательной подготовкой. Стреляла она и так хорошо, но вот с метанием гранат поначалу не ладилось — девушка нервничала. Но потом освоила и это «ремесло», причем познакомилась как с американской взрывчаткой (захваченной у агентов ЦРУ), так и с советской. Затем последовали уроки радиоподготовки (также на американских и советских передатчиках), тайнописи, шифрования, устройства «мертвых почтовых ящиков», методики проведения конспиративных встреч. Училась Тамара превосходно — она жаждала как можно скорее приступить к реальной подпольной работе. Единственным замечанием инструкторов было требование сменить стиль одежды на улице — вместо формы народной милиции девушка должна была привыкать к «буржуазным» нарядам. Доброй и темпераментной Тане надлежало также научиться говорить холодно и чуть отстраненно, как это и положено избалованной дочке богатых родителей, привыкшей общаться с прислугой.

Что касается родителей настоящих (живших в ГДР), то они в октябре 1963 года получили от дочери немного странное письмо: «В настоящий момент я выполняю специальную [конфиденциальную] работу…» 455

Сильной стороной будущего нелегала (а именно к этой роли готовили Тамару) было ее умение быстро сходиться с незнакомыми людьми и получать от них информацию. Конечно, немаловажную роль при этом играли женские чары этой красивой и умной девушки.

В качестве экзамена после окончания курса подготовки Тане поручили нелегально под видом туристки обосноваться в городе Сьенфуэгосе, завязать там контакты и получить ценную для иностранного шпиона информацию. Все это было выполнено блестяще. Конфуз, хотя и не по вине разведчицы, произошел с самой ответственной частью операции. На пляже в условленном месте она должна была взять бомбу и заложить ее на территории старой фабрики. Но на пляже бомбы не оказалось. Когда Улисес вез ее на катере, неожиданно вспыхнул пожар, и бомбу пришлось выбросить за борт.

По легенде Тамара стала итальянкой с немецкими корнями (из Южного Тироля) Виторией Панчини. Ее «родители» — итальянские фашисты, сбежали в 1944 году в Уругвай, и оттуда их дочка вернулась на родину, чтобы изучать этнографию.

Как обычно, легенду решили «обкатать» из Праги. Перед отъездом Таню, как и всех кубинских нелегалов, сфотографировали на память (в ее любимом революционном берете) и она встретилась с Че. Во время беседы она впервые узнала, что будет работать в Ла-Пасе в качестве эксперта по фольклору, что позволит свободно передвигаться по Боливии. Ее главной задачей будет организация сети поддержки будущего партизанского движения в боливийских городах. Пока же требовалось вживаться в роль богатой и независимой дамы правых убеждений (на худой конец аполитичной) и устанавливать контакты среди «сливок» боливийского общества. Как только придет время, с ней свяжутся. Ни при каких обстоятельствах Тамаре не следовало самой искать контактов с кубинским посольством или с Гаваной. Запрещалось раскрывать свое истинное лицо местным коммунистам. Че настаивал на том, чтобы главной чертой Тани стало тотальное недоверие.

9 апреля 1964 года Тамара попрощалась с Улисесом [276] Он просился в Прагу как офицер-связник Тани, но Красная Борода опасался, что их роман может зайти слишком далеко — а беременность Тамары могла погубить всю операцию. и вылетела в Прагу, получив на прощание от любимого два стихотворения: «Поэму об исполнении долга» и «Ты уходишь, а я остаюсь». В Прагу прибыла гражданка Кубы Айди Бидель Гонсалес — блондинка с высокой прической и холодными, недоступными чертами лица. В рамках акции «Мануэль» чехословацкая госбезопасность с помощью гримеров и иных специалистов превратила ее в брюнетку с мягкими, округлыми чертами лица — аргентинскую гражданку Марию Ириарте, учительницу гимнастики, разругавшуюся со своими богатыми родителями в Буэнос-Айресе.

Но пока предстояло проверить легенду и документы Витории Панчини. Из Праги Тамара выехала во Франкфурт-на-Майне, оттуда вылетела в Западный Берлин, где смогла увидеть дом своих родителей. Затем путь лежал назад во Франкфурт (Тамара сообщила на Кубу, что отметки в паспорта при перелетах в Западный Берлин из ФРГ не ставят [277] Формально Западный Берлин в ФРГ не входил, но Западная Германия в нарушение международного права считала этот город своим. ), дальше через Мюнхен и Инсбрук — на «родину», в Италию.

В Италии возникла проблема, с которой Тамаре приходилось потом постоянно сталкиваться и в Латинской Америке. Оказалось, что в романских странах одинокая молодая девушка сразу становилась объектом приставаний со стороны почти каждого мужчины. Тамаре пришлось закрутить романы с двумя молодыми итальянцами (не одновременно, конечно), чтобы остальные донжуаны оставили ее в покое. Разведчица обзавелась «семейными» фото, на которых родители ее «жениха», сами того не зная, превратились потом в родителей самой Витории Панчини.

Через две недели (начало мая 1964 года) Таня снова была в Праге, переехав потом на оперативную явку чехословацкой госбезопасности — одинокий крестьянский дом в 20 километрах от столицы. Там опять последовали дни напряженной подготовки — Тамара установила себе жесткий режим (подъем в 7.30), а в свободное время писала любимому нежные письма. Ее инструктором был офицер кубинской разведки Хосе Гомес Абад (Диосдадо), называвший подопечную «моей маленькой монашкой».

Пришлось привыкать и к новой легенде, которую решили сделать более правдоподобной, позаимствовав часть реальной биографии Тамары Бунке. Аргентинка Лаура Гутьеррес Бауэр, как и сама Тамара, происходила из немецко-еврейской, но некоммунистической семьи. Ее «отец», бизнесмен, вернулся на родину в ФРГ в 1952 году, там умерла любимая «мама». Тиран-«папа» хотел насильно выдать Лауру замуж, и она ушла из семьи, чем и объяснялось бы ее нежелание говорить о родных и вообще о прошлом. Теперь Лаура зарабатывала на жизнь переводами и училась на этнографа.