Татьяна Таирова - История Украины

Процесс относительной либерализации советского общества, в том числе и украинского, который правильнее было бы, на наш взгляд, назвать процессом общественной эмансипации, остановить было уже невозможно. Не общество шло за партийными лидерами, в данном случае за Н. Хрущевым, а они с крайней неохотой ковыляли за обществом. Важной вехой на этом пути стал XX съезд КПСС в 1956 г. Знаменитый доклад Н. Хрущева на нем адресовался не обществу, а партийному и государственному аппарату. В нем содержались и обещание относительной личной безопасности, и предупреждение о происходивших в советском обществе процессах, которые уже нельзя было просто игнорировать.

На XXI съезде КПСС в январе-феврале 1959 г. было заявлено о том, что социализм в СССР победил полностью и окончательно, вторая программа партии, принятая в 1919 г. выполнена и следует разработать и принять новую программу. Эта новая программ, названная Программой построения коммунизма, была утверждена на XXII съезде КПСС и предполагала достижение в течении двух десятилетий трех важнейших целей: создание материально-технической базы коммунизма, развитие коммунистических общественных отношений и воспитание нового человека.

Самой важной считалась первая из них — качественный рост материального производства и переход на этой основе до 1980 г. к распределению материальных благ по потребностям. Среди последствий этих теоретіиеских изысканий и новаций можно назвать утвердившийся в последующие годы и все возраставший скепсис и цинизм как следствие видимого и сознаваемого всеми огромного разрыв между достижениями в развитии материального производства, о которых без устали говорила официальная пропаганда, и уровнем жизни людей, провозглашавшимися принципами социальной справедливости, коммунистической идейности и морали и реальными отношениями в обществе, поведением части партийной и советской номенклатуры.

В условиях этой общественной эмансипации стали происходить существенные изменения в общественном сознании и общественной психологии в СССР и в УССР. Украинское общество быстро менялось. Продолжалась, как уже отмечалось, реабилитация осужденных. Возвращение сотен тысяч репрессированных в родные края было вторым после того как в украинское общество влилось более 8 млн. человек, живших в другом государстве, обстоятельством, изменившим качественные его характеристики. Еще одним значимым изменением стало то. что в 1956 г. колхозники получили паспорта и могли теперь относительно свободно перемещаться внутри республики и страны.

Вполне естественным на этом фоне выглядят некоторые новые тенденции и явления во всех социальных слоях. «Внизу» расцвело своеобразное народное творчество — политический анекдот. Такой, например. как: «Кому на Руси жить хорошо? Хрущеву и Брежневу, а всем остальным по-прежнему» и т. п. С другой стороны, в наиболее образованных и политически активных социальных слоях появляется умеренно оппозиционное течение, новый социальный идеализм, представленный т. н. «шестидесятниками».

Пик последнего пришелся на первую половину 60-х годов. Отчасти это было вызвано общим изменением в украинском обществе. Это течение общественной мысли в Советском Союзе и в Украинской ССР составили представители творческой интеллигенции, верившие в не догматический. рациональный, демократический и гуманный социализм.

В Украинской ССР оно имело свои особенности — социальное и национальное в нем неразрывно переплелось в сложный комплекс представлений о новом национальном возрождении в республике. Как и в Москве его предвестниками и подвижниками выступили прежде всего литераторы. В поэзии это были В. Симоненко. Л. Костенко. В. Стус, Н. Винграновський. Д. Павличко. И. Драч, В. Коротич и др. В прозе — Е. Гуцало, Г.Тютюнник, В. Шевчук. В. Дрозд. В литературной критике — И. Дзюба. И. Свитличный, Е. Сверстюк. В живописи и графике — П. Заливаха, А. Горська, В. Зарецький, И. Якутович, Г. Севрюк. В кинематографии-С. Парджанов. Ю. Илленко, Г. Осыка.

Подражая в какой-то мере московским вечерам поэзии в Политехническом институте, в Киеве в основанном в 1959 г. студентами театрального института и представителями творческой интеллигенции клубе «Спутник», читали свои произведения упомянутые уже Н. Вин-грановский, И. Свитличный. Е. Сверстюк, И. Драч, А. Горская и др. Во Львове подобный клуб возглавил Н. Косив, в Харькове — К. Чичибабин.

В последствии движение «шестидесятников» нередко путали с диссидентским движением. Это, действительно, были явления одного порядка. Оба были вызваны к жизни относительной либерализацией режима, начавшейся со смертью И. Сталина в 1953 г., мутировавшей со временем в т. н. «застой». Но. во-первых, они четко разделены во времени. «Шестидесятники» взрасли в условиях «оттепели» под впечатлениями от «венгерских событий» 1956 г. и сошли на нет после «чехословацких событий» 1968 г., обернувшись для некоторых тюремным заключением, а для большинства внутренней интеллектуальной и духовной иммиграцией, в творчество для себя и «самиздата».

Диссидентское же движение выросло из разочарования, вызванного подавлением т. н. «пражской весны» и достигло своего пика после заключения в 1975 г. Хельсинкских соглашений. Между тем и другим имелись существенные мировоззренческие отличия. «Шестидесятники» верили в «социализм с человеческим лицом» и в большинстве своем не были антисоветчиками. Они рассчитывали на изменения сверху. Диссиденты в это уже не верили и призывали к борьбе с советским социализмом, апеллируя к мировому общественному мнению и требуя выполнения советским правительством взятых им на себя в Хельсинки обязательств, понимая, что это приведет в конечном счете к разрушению «реального социализма».

Украинским «шестидесятникам», как наследникам т. н. «расстрелянного возрождения» в отличие от московских, пришлось почти заново создавать украинский интеллектуальный модерн, чему власть на первых порах не только не мешала, а даже способствовала. По крайней мере в годы, когда Компартию Украины возглавлял П. Шелест. Они, образно говоря, нигде не пересекались ни с властью, ни со своими московскими единомышленниками. С диссидентами все было значительно сложнее. С одной стороны, они сразу же вступили в острый конфликт с местной украинской властью, ориентировавшейся на жесткую центральную линию и, как это почти всегда бывало ранее, перегибавшей палку на всякий случай, чтобы не быть обвиненными в национализме. А с другой стороны, украинское диссидентское движение уже далеко не всегда находило поддержку и понимание в Москве в силу явно выраженных националистических мотивов в нем.

В том. что касается Украины, некоторые украинские историки, О. Субтельный, например, отождествляют два общественных движения в УССР — «шестидесятников» и диссидентов, относя появление последних к середине 50-х годов и причисляя к ним отголоски борьбы ОУН-УПА в западных украинских областях. К примеру. Украинский национальный комитет во Львове, раскрытый органами государственной безопасности и ликвидированный в декабре 1961 г. или Украинский рабоче-крестьянский союз Л. Лукьяненко.