Вильям Похлёбкин - Великий псевдоним

Недаром Сталин подчеркивал в одном из своих выступлений, что особенностью реформаторской деятельности Петра I было то, что ему к сожалению, пришлось бороться с варварством и отсталостью в стране – не цивилизованными, а варварскими методами.

Ибо так не он хотел и мог, а такие формы борьбы навязывала ему историческая обстановка и общественные условия русского государства, и даже сама национальная психология русского народа, о чем никак нельзя забывать!

Среди «мифов» и «легенд», сложившихся вокруг имени Сталина и получивших распространение, не столько в «народе», сколько среди интеллигенции, особенно оппозиционно настроенной по отношению к Сталину, надо отметить, по крайней мере два «мифа», пущенных еще в 20-30-х годах троцкистами, и предназначенных для создания о Сталине представления, как о недалеком, малообразованном человеке, и уж во всяком случае, не обладающим качествами «европейского интеллигента», а своего рода каком-то «азиате».

Во-первых, это «миф» о том, что Сталин «никакими языками не владел и даже русским – плохо». Во-вторых, что Сталин, якобы, никогда нигде не бывал, никуда не выезжал, а жил весь свой век «затворником Кремля» и уж внешнего мира – вовсе не видел.

Оба эти мифа глупы тем, что они рассчитаны на примитивных людей и людей совершенно аполитичных, не знакомых даже в общих чертах с историей партии, не говоря уже о биографии Сталина. Вот почему эти примитивные «обвинения» практически не нуждаются даже в опровержениях, ибо любой элементарно грамотный исторически и политически человек, видит хорошо их лживость и предвзятость.

Так, Сталин за свою жизнь объездил и работал, знал условия не только Закавказья (Грузии, Азербайджана, Армении), но и Петербургской, Ярославской и Вологодской губерний, бывал, хотя и не по своей воле, в Сибири, в Красноярской (Курейка), в Томской губернии (сев. часть – Нарымский край), в советское время выезжал в Карелию, на Кольский полуостров, (Кола, Мурманск), неплохо знал Среднее Поволжье, а еще ранее – в гражданскую войну – Нижнее Поволжье – от Царицына до Астрахани.

Во время борьбы с Деникиным, Сталин, имея Ставку в Серпухове, знакомился с обстановкой в Тульской, Рязанской областях и особенно на Верхнем Дону и в Донбассе. А во время советско-польской войны 1920-1921 гг. с положением в Белоруссии и на Украине, в разные пункты которых ему приходилось выезжать в ходе войны.

Что же касается зарубежных стран, то еще до революции Сталин по партийным делам выезжал (в том числе для участия в конференциях и Съездах партии) в Финляндию, Швецию, Данию, Германию, Польшу, Австро-Венгрию, Англию. А из азиатских стран наиболее хорошо был знаком с положением в Турции и Персии, был в Тегеране, проехав специальным поездом через весь Иранский Азербайджан.

Что же касается знания языков, то не владея ими в активной, разговорной форме, Сталин относительно свободно читал по-немецки, знал латынь, хорошо древнегреческий, церковно-славянский, разбирался в фарси (персидский), понимал по-армянски, не говоря уже о грузинском и русском, который также можно считать иностранным языком для Сталина. Одно время, в середине 20-х годов Сталин занимался также французским, но о результатах этих занятий сведений не имеется.

Более того, он всегда, с юношеских лет, проявлял интерес к языкам в смысле их теоретического познания и поэтому его выступления к концу жизни по вопросам языкознания, – были неожиданны только для профанов и для обывателей, которым всегда кажутся невероятными разносторонние знания, обнаруживаемые государственным деятелем, особенно политиком или военным. Хотя именно это обстоятельство должно считаться и восприниматься, как не только нормальное, но и обязательное для крупного руководителя

Все это, с одной стороны, объясняет, почему Сталин со знанием дела, предметно, руководил страной целых три десятилетия почти единолично, а во-вторых, подтверждает, что без подобных общих знаний и подготовки не мог состояться в качестве руководителя страны никто другой, как из сталинского окружения, так и после Сталина, в том числе наши так называемые послесталинские лидеры – Хрущев, Брежнев, Горбачев.

Все они на несколько порядков уступали Сталину не только в способностях, в личной одаренности, но и в области даже формального и фактического образования, в области знания страны, народа и внешнего мира.

Итак, наше исследование раскрыло последние загадки", «мифы» и «легенды», существовавшие в биографии Сталина и создаваемые вокруг его личности.

Теперь в биографии этого государственного деятеля, этой исторической личности, нет уже совершенно никаких неясностей или неизвестностей.

Мы знаем ныне о Сталине все, в том числе и то, что не может быть сообщено ни одним архивом, ни одним официальным документом – мы проникли в строй его мыслей, в его психологию, в его душевный мир. Мы знаем теперь, что это был человек, которому не было чуждо ничто человеческое: в том числе, ошибки, слабости, чувство ненависти и отчаяния.

Но знаем также и то, что он умел управлять, подчинять воле свои чувства, мог идти наперекор всему, к своей заветной цели, проявлять настойчивость, решимость, мужество и мудрость. Знаем, что он был широко образован, обладал знанием науки и жизни.

Именно теперь, когда прошло полвека со дня его смерти, когда о нем высказались все его враги, недоброжелатели, завистники, явные и скрытые политические противники, а также его друзья, его последователи, не говоря уже о его вульгарных приверженцах, для которых он лишь «маршал», «генералиссимус» в военном мундире, и которые, собственно, его не знают и судить о нем недостойны, когда, наконец, открыты и переворочены все архивы и не осталось больше никаких «скрытых уголков» его личной и государственной жизни, – теперь, имея перед собой и необходимую историческую ретроспективу и опыт прошедшего без Сталина исторического развития мира и нашей собственной страны за полвека, – теперь мы можем с полным правом поставить перед собой вопрос: был ли Сталин великим человеком, или его культ был просто раздут при его жизни беззастенчивыми подхалимами или дрожавшими от страха – трусами и шкурниками?

Думаю, что несмотря на наличие обеих упомянутых выше категорий неумеренных «придворных» славословов в аппарате партии и государства, и даже скорее вопреки им и складыванию при их содействии пресловутого антуража «почитания вождя» в 30-40-х годах, «почитания», доходившего порой до гротескных форм демонстративного выражения верноподданических чувств, – реальное воздействие этих искусственных следствий «народной любви к вождю» на массы рабочих и крестьян, а также на привыкшую становиться пассивной партийную интеллигенцию, – было, по сути дела – ничтожным.