Олег Будницкий - Терроризм в Российской Империи. Краткий курс [калибрятина]

Приведенный выше перечень далеко не исчерпывающий. Крупные эксы были лишь верхушкой айсберга, так же как теракты общероссийского значения. Терроризм «пошел в массы», а экспроприации стали его неизменным спутником. В самом деле, это был скорейший способ найти средства на «боевую работу». В Одессе, одном из центров российского анархизма, взрывы и грабежи стали обыденным явлением. Причем объектом террористической атаки или случайной жертвой мог стать кто угодно. К примеру, 8 декабря 1905 года анархист Исаак Альтман бросил бомбу в посудный магазин Зуськина. Взрывом были ранены сам террорист, владелец магазина Зуськин и его приказчик. Обывателям оставалось гадать, почему ради счастья человечества следовало убить Зуськина и разгромить посудную лавку. Теракт Альтмана вовсе не был исключением.

В 1906 году в Одессе один за другим следовали акты «безмотивного» террора и ограбления. 15 января анархисты явились в магазин обуви Федюрина и потребовали денег. Когда тот отказал, бросили бомбу. На сей раз никто не пострадал. 21-го напали на дом купца Лимонова, 28-го – на кассу российско-бельгийской фирмы «Гвоздь». 6 февраля были брошены бомбы в магазин Морица Бомзе, в результате чего были тяжело ранены хозяин и приказчик Баккер. 10 февраля анархисты напали на домовладельца Горника. Уходя от погони, они отстреливались и ранили при этом жандарма, кондуктора конки и двух женщин. 25 февраля была ограблена обувная фабрика. 28 февраля взорвана Одесская биржа. 17 марта бросили бомбы в магазин Вайдера. 18 марта анархисты ворвались в магазин овса Заславского и потребовали денег. Получив отказ, открыли стрельбу, убив приказчика и тяжело ранив хозяина… Хронику можно продолжить.

Экспроприации приняли массовый и неконтролируемый характер, а конфисковывать стали частные средства, включая «достояние» каких-нибудь мелких лавочников.

Они настолько дискредитировали революционеров, что партийные форумы один за другим принимают решения, запрещающие или крайне ограничивающие эксы. Правда, в «низах» к ним прислушивались мало.

Лондонский съезд анархистов, проходивший 17–18 сентября 1906 года, принимает резолюцию «О грабеже и экспроприации», в которой говорится: «Экспроприация – это насильственное отчуждение, проводимое целым обществом в интересах всего общества, а не акт личного или группового присвоения средств – хотя бы и в целях революционных». В резолюции указывается на опасность захвата денег где попало и появления вокруг идейных анархистов людей, преследующих цели личной наживы.

Целью революции провозглашался переход богатств в руки общества, а не переход их из одних частных рук в другие.

Тем не менее резолюция содержала оговорку, что «правительство само… толкает всех на всеобщий грабеж, и действия правительства заранее оправдывают всякое насилие».

II съезд Партии социалистов-революционеров в феврале 1907 года принял специальную резолюцию: «Ввиду того, что в последнее время наблюдается эпидемическое распространение всякого рода экспроприаций; ввиду того, что практика экспроприаций деморализующе действует на участников; что ее распространение позволяет множеству недоброкачественных элементов совершать в видах личной выгоды самые возмутительные деяния… – съезд постановил: экспроприации частных имуществ и капиталов абсолютно недопустимы. Участники частных экспроприаций безусловно исключаются из партии. Что касается экспроприации казенных сумм, то она допускается партией лишь под строгим контролем и руководством исключительно ЦК, причем в план организуемых таким образом экспроприаций не должны входить человеческие жертвы».

В мае 1907 года V cъезд РСДРП в Лондоне принял резолюцию о запрещении экспроприаций. Местным партийным комитетам было указано на необходимость распустить все боевые дружины и группы, занимавшиеся экспроприациями. В мотивировке решения о роспуске боевых дружин говорилось: «дружины, существующие при партийных организациях, как постоянные учреждения со специально боевыми функциями, ведя по необходимости обособленное от рабочих существование, являются склонными к увлечению террористической тактикой в революционной борьбе и сами способствуют распространению партизанских действий и экспроприаций». При этом часть средств на проведение съезда были добыты как раз «эксистами». В частности, из 150–160 тыс. руб., ставших добычей уральских боевиков, ограбивших 21 сентября 1906 года почтовый вагон на разъезде Дема близ Уфы, 25 тыс. были доставлены в Петроград и переданы ЦК для Лондонского съезда.

Однако джинна, выпущенного из бутылки, не так-то легко было загнать обратно. Точнее, невозможно. Тем более что некоторые партийные лидеры смотрели на экспроприации сквозь пальцы, если захваченные деньги попадали в их руки, как это случилось с выручкой от Тифлисской экспроприации, переданной в распоряжение Ленина. Не слишком считались с постановлением высшего органа партии и на местах: так, в мае 1907 года значительная часть большевистских боевых организаций Урала отказалась выполнять решение V съезда РСДРП о прекращении террора и роспуске боевых дружин. Продолжались эксы и после окончания революции 1905–1907 годов, и партийные лидеры по-прежнему не стеснялись принимать вырученные деньги. В ночь с 27 на 28 августа 1909 года произошел налет на почтовый поезд на станции Миасс, в ходе которого нападавшие (17 человек) вступили в бой с охраной на вокзале. Были убиты семь (по другим данным четверо) охранников и полицейских, около 10 тяжело ранены. Боевики захватили 75,5 тыс. руб. и 1,5 пуда золота. Деньги были переданы ими за границу и пошли на организацию партийных школ на о. Капри и в Болонье. В общей сложности уральскими боевиками в 1907–1909 годах было совершено около 100 эксов.

Одесские радикалы нашли несложный способ обойти партийные решения: создали «беспартийную» организацию «Молодая воля», занимавшуюся преимущественно экспроприациями. По-видимому, в нее входили и анархисты, и эсеры.

Она была далеко не единственной. В Самаре эсеры – сторонники экспроприаций, узнав о решении съезда, запрещающего эксы, просто заявили о выходе из партии. В Симбирске разногласий не возникло: местный комитет партии эсеров просто не обратил внимания на указания центра. Уже в июне был ранен и ограблен почтальон, а нападения на почтовые отделения стали бытовым явлением. В ответ на указание ЦК партии в мае 1907 года временно приостановить террор, ибо планировалось возобновить центральный террор в случае разгона 2-й Государственной думы, самарский комитет сообщил, что делать этого не будет, так как теракты необходимы для поддержания авторитета организации.

Грань между экспроприациями (что предполагало расходование захваченных средств на некие политические цели) и обычной уголовщиной становилась трудно уловимой.