Иван Саблин - Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Подобно соборам XVI–XVII веков, Приамурский Земский собор называл некоторые из своих документов грамотами [902]. «Грамота Приамурского Земского собора к русским людям великой Русской земли», утвержденная 3 августа 1922 года, называла коммунистов «инородцами» и поработителями, а участников Земского собора – «русскими людьми, хранящими в сердцах своих пламенную любовь к гибнущей Родине». Хотя Земский собор претендовал на то, что представляет «все слои народа», с религиозной точки зрения народ определялся через принадлежность к православным или старообрядцам. Единство русского народа понималось через родство «по вере, по крови, по преданности национальным историческим заветам». Несоциалисты, работавшие на советское правительство, воспринимались как «невольники», а все коммунисты и социалисты – как враги. Грамота призывала к национальному сплочению вокруг владивостокского правительства, чтобы Бог «даровал единого Державного Вождя великодержавной Русской Земле». Другая грамота признавала «труды» правительства Меркулова на пользу «русского национального движения на пути к возвращению русскому народу свободы и восстановлению Государства Российского» [903].

По словам Павла Петровича Петрова, большинство делегатов Приамурского земского собора выступало за реставрацию Романовых на Всероссийском Земском соборе. Но их единство оказалось иллюзорным. Делегаты не могли достичь согласия по вопросу о том, как государство должно быть организовано. Евгений Михайлович Адерсон, к примеру, продолжал говорить о народном суверенитете, представлял себе преобразование Приамурского народного собрания в нерегулярно созываемый парламент и предлагал продолжить созыв несоциалистических съездов. В то же время он утверждал, что на Всероссийском учредительном соборе должен быть избран царь. Напротив, Торгово-промышленная палата выступала не за реставрацию монархии, а за формирование на краевом Учредительном съезде директории, и призывала к переговорам с ДВР, Советской Россией и Японией [904]. Торгово-промышленную палату поддержали некоторые депутаты Владивостокской городской думы и крестьянские представители [905].

Несмотря на то что многие с этим были не согласны, Земский собор постановил, что верховная власть принадлежит династии Романовых. Пока кандидат на трон не будет найден, коллегиальное Временное Приамурское правительство следовало преобразовать в единовластие. Гондатти отказался стать новым диктатором, и 5 августа 1922 года Земский собор избрал на эту роль Дитерихса. 8 августа 1922 года Дитерихс был официально провозглашен правителем Приамурского государственного образования. Бывшие члены Временного Приамурского правительства освобождались от какой-либо критики и от ответственности за совершенные ими траты. В этот же день Дитерихс издал свои первые указы, переименовав Приамурское государственное образование в Приамурский земский край. Он выдвинул на передний план религиозные аспекты национализма, заявив, что России предназначено быть «Россией Христа». В качестве земского воеводы Дитерихс возглавил Земскую рать (переименованную армию), и Приамурский земский край стал военной диктатурой в полном смысле. Тем не менее Дитерихс приказал сформировать законосовещательную Земскую думу, состоящую из делегатов и назначенных членов, в том числе одного от профсоюзов и одного от мусульманского общества, и планировал в будущем созвать церковный собор. На своем последнем заседании 10 августа 1922 года Приамурский земский собор избрал две делегации. Первая, под председательством городского головы Владивостока Александра Ивановича Ангодского, была послана в Токио просить отсрочки вывода японских войск. Вторая, в которую входили Миролюбов, Нестор и С. Д. Меркулов (назначенный Дитерихсом), должна была отправиться в Европу для установления связей с тамошними эмигрантскими кругами [906].

В своем указе от 15 августа 1922 года Дитерихс изложил свои идеи о государственной системе, в которой основной единицей самоуправления становился церковный приход. Приходы могли принадлежать разным конфессиям, что подразумевало некоторую степень разнообразия, но неверующих следовало лишать гражданства Приамурского земского края и высылать. Приходом должен был управлять совет, который возглавляли священник (в вопросах религиозных) и назначенный председатель из числа жителей прихода. Остальной совет следовало выбирать по жребию из лиц старше 25 лет и свободных от уголовной ответственности. Для жеребьевки гражданам следовало разделяться на группы по роду деятельности, а затем по образовательному и имущественному положению. Приходские советы становились органами административного, хозяйственного, образовательного, судебного и финансового самоуправления. Центральная власть должна была постепенно передать все эти вопросы приходам. От граждан ожидалось, что они будут заниматься ранее оплачиваемой работой на добровольных началах [907].

21 августа 1922 года газета «Вечер» опубликовала более подробное описание предлагаемой системы на основе интервью с Василием Александровичем Бабушкиным, управляющим Ведомством внутренних дел. Все граждане должны были собираться в храмах; после молитвы каждому надлежало бросить в урну для голосования листок бумаги со своим «личным номером»; затем священник доставал из урны необходимое для приходского совета число жребиев. «Недостойные и несоответствующие» должны были заменяться следующими по жребию. Впрочем, на руководящий пост попасть можно было только по назначению. Таким образом, двумя принципами организации самоуправлений становились «усмотрение и воля Божья». Кроме того, реформа предусматривала отмену милиции и вооружение всего населения под контролем церковных приходов. Кроме принципа всеобщей самообороны, отражавшего социалистические идеи, проект включал в себя еще одно прямое обращение к социалистическому равенству. Бабушкин говорил, что основой для строительства «Родины» станет принцип «жертвенности»: лишь самые базовые нужды рабочих и служащих будут удовлетворяться. Поскольку в основе реформы находилась вера в «промысел Божий», ее можно было осуществить лишь при помощи церкви [908]. По словам Болдырева и Владимира Петровича Аничкова, избирательные права по этому проекту предоставлялись только после причастия в церкви [909].

Поскольку многие бывшие белоповстанцы впоследствии сформировали в Харбине и других местах русские фашистские организации, этот проект можно считать их предтечей [910]. В то же время он представлял собой соединение предреволюционных и революционных идей: место земства и совета занимал церковный приход. 17 августа 1922 года Дитерихс вновь подчеркнул религиозный смысл реформы, которую он намеревался осуществить: «Я глубоко верю, что только чудо Господне может спасти Русскую землю и вернуть ее во власть народа русского и его хозяина, помазанника Божия». Дитерихс утверждал, что право утвердить русского царя принадлежит не ему, но Богу и людям всей Русской земли. Свою собственную роль Дитерихс определял через военные и антисемитские смыслы как объединение всего народа ради свержения большевиков – «изуверов из евреев и примкнувших к ним русских воров», грабивших страну на протяжении четырех лет. Действительно, его идеи отчасти напоминали тоталитарный фашизм. Дитерихс считал, что его задача такая же, как и у всего верующего народа, «от простого русского землепашца до родовитого князя», которому надлежит сплотиться воедино и восстановить разрушенную и разграбленную «святую матушку Россию» [911]. Но этот проект отличался от фашистских аналогов политической демодернизацией, в рамках которой источником суверенитета вновь становился Бог, а не народ: таким образом, он был менее современным [912].