Сергей Зотов - История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

В новелле «Три любвеобильных сестрицы и счастливый красильщик» 1812 г. Арним выписывает героя-алхимика. Недавно разбогатевший красильщик встречает в своей лаборатории златодела, который рассказывает тому об алькагесте, красном льве и «философском Адаме». Он утверждает, что у него есть с собой бутылочка тинктуры, которая может превратить ни много ни мало тридцать миллионов фунтов серебра в золото. Охочий до богатства красильщик заинтересовывается мастерством алхимика и отдает ему единственные свои серебряные сокровища — сто гульденов — для алхимических опытов. Экспериментатор превращает все монеты в чистое золото при помощи красного порошка и отдает свою бутылочку красильщику в качестве свадебного подарка. Однако его невеста выбрасывает магистерий, чтобы он не навредил их семье: богатство не должно служить единственным источником счастья человека.

В романе «Первая и вторая жизнь Бертольда» 1817 г. нидерландский художник (возможно, отсылающий к славе живописца Яна ван Эйка как алхимика) лечит больного Бертольда при помощи парацельсианских лекарств и инвокации духа доктора Фауста. Последний не только пользуется методами астрологии, но и переливает больному кровь здорового юноши при помощи таинственной машины. Так Бертольду и даруется вторая жизнь: впрочем, позже и донор, и реципиент погибают от этой операции. Парацельс и его ученики фигурируют и в других произведениях Арнима. Одно из его последних стихотворений даже названо в честь немецкого алхимика: «Победная песнь по мотивам высказываний Парацельса». У романтика есть и поэма под названием «Прорыв мудрости», посвященная Якобу Бёме. Друг Арнима Клеменс Брентано (1778–1842) также иронически упоминает в своей сказке «Петушок, Курочка и Кудахточка» 1837 г. Парацельса, который якобы соревновался «на пару с Калиостро в производстве териака и жизненного эфира», т. е. универсальных противоядия и панацеи.

Представитель иного направления в романтизме, Новалис (1772–1801), изучал алхимико-мистическое наследие Парацельса, Бёме, ван Гельмонта и Фладда и планировал создание романа по мотивам биографии Парацельса. В 1798 г. поэт написал стихотворение «Познай самого себя», в котором провозгласил, что «счастлив тот, кто внутри себя искал камень вечной мудрости». Такой адепт, по словам Новалиса, будет способен все превращать в золото, не нуждаясь в эликсирах, колбах и алхимических королях: все это заключено уже в нем самом. Его ближайший друг Фридрих Шлегель (1772–1829), один из создателей теории романтизма, еще более упорно изучал алхимию и иатрохимию, христианские каббалу и мистицизм.

Между романтиками самых разнообразных направлений, как мы видим, шел активный обмен эзотерическими и алхимическими знаниями. От немецких писателей, особенно увлеченных древним искусством, не отставали британские и французские романтики. Вальтер Скотт (1771–1832) в принесшей ему известность поэме «Песнь последнего менестреля» описывает, как леди Брэнксом, дочь златодела, пытается отомстить врагам при помощи тайных учений. Для этого она достает книгу рецептов из склепа известного алхимика Майкла Скота (1175–1232), действительно некогда жившего в Англии.

Алхимия играет значимую роль в сюжете исторического романа Скотта «Кенилворт». Главный злодей содержит лабораторию своего друга-алхимика, зловещего доктора Аласко, но сам не особенно разбирается в древней науке и даже отзывается о ней пренебрежительно: «Ты можешь располагаться там, плавить и выдувать, жечь и перегонять, покуда зеленый дракон не превратится в золотого гуся, или какая там у вас среди алхимиков есть новая поговорка?» Другой герой романа, кузнец, отказавшийся в прошлом от алхимических опытов, называет себя «Властелином Зеленого льва, Всадником Алого дракона», намекая на свое умение получать вещества, необходимые для создания философского камня.

В первом в мире фантастическом романе «Франкенштейн, или Современный Прометей» британской писательницы Мэри Шелли (1797–1851) также присутствуют алхимические образы. Сотворение гомункула из тел неживых существ фигурировало в алхимических рецептах и легендах со времен Средневековья (см. здесь). Сама фигура Виктора Франкенштейна, бесстрашного экспериментатора, была во многом вдохновлена опытами немецкого алхимика Иоганна Диппеля (1673–1734), жившего в замке Франкенштейн недалеко от Дармштадта. Диппель искал сырье для приготовления панацеи в трупах животных. При помощи экспериментов он добывал из жженых костей целебное «животное масло», которое могло применяться для лечения от всех болезней и даже для экзорцизма. Об алхимике Шелли узнала во время путешествия по Рейну от немецкого писателя Якоба Гримма.

Вслед за немецкими и британскими романтиками Виктор Гюго (1802–1885) воспевает парацельсовских духов-элементалей в балладе «Сильф» 1825 г., а также выписывает в своем знаменитом романе «Собор Парижской Богоматери» 1831 г. алхимика, архидиакона Клода Фролло. В башне собора у священника устроена лаборатория, заставленная алембиками и манускриптами. Кроме того, в ходе повествования многократно упоминается самый известный алхимик Франции — Николя Фламель. В поисках философского камня, якобы закопанного в подвале дома ученого или где-то в соборе, Клод проводит много бессонных ночей.

Александр Дюма-отец (1802–1870) увлекался темой алхимии не меньше Гюго. Из-под его пера в 1839 г. вышла пьеса «Алхимик», впоследствии ставшая оперой. Парадный экземпляр пьесы писатель вручил российскому императору Николаю I. Ее главный герой — флорентийский алхимик XVI в. Фацио, последователь Фламеля — находится в шаге от получения золота, однако случайно взрывает свою лабораторию. Это несчастье помогает ему найти секретный проход в тайник с золотом, и позднее он выдает себя за удачливого златодела, который получил все свои богатства при помощи оккультной науки. В конце пьесы Фацио осознает, что истинное золото — свою жену — он даже не замечал, проводя время в бесплодных попытках найти бренный металл.

В романе Дюма «Жозеф Бальзамо» 1853 г. разворачивается история, основанная на жизни графа Калиостро — масона, врача и алхимика. Бальзамо путешествует по Европе на карете со встроенной лабораторией с печью, колбами и всем необходимым для великого делания. Из-за занятий алхимией в пути он нечаянно пролил эликсир, продлевающий жизнь, и без него должен вскоре умереть. Неунывающий Бальзамо при помощи златоделия пытается добиться успеха в финансах и политике: чтобы обмануть кардинала и расплатиться с долгами, он варит фальшивое золото в четырех тиглях, соответствующих четырем стадиям алхимического процесса. Его мастерство, впрочем, оказывается искусным трюком. Однако смерть все ближе и ближе, и Бальзамо встречается с старцем-алхимиком, который пытается создать эликсир бессмертия. Ему не хватает последнего ингредиента, крови младенца, и двое мистиков рассуждают, можно ли оправдать убийство ребенка спасением миллионов жизней. Старик считает, что бессмертие даст людям истинное равенство, о котором мечтают Бальзамо и его сторонники — революционное общество, мечтающее свергнуть монархический строй — но авантюрист не решается убить ребенка ради эликсира. Позже алхимик напоминает Бальзамо, что он и сам вскоре умрет, если не найдет кровь для своего зелья. Бальзамо вновь отказывается помогать старцу, и тогда тот убивает его жену, сжигает свою лабораторию со всеми бесценными секретами эликсира, а вместе с ней и себя.