Михаил Погодин - Полная история Руси

Король венгерский отказался по причине войны с императором; «если же буду порожен, то приду сам или пущу полки». Ляшские князья сказали: «Мы с тобой соседи; оставим дома одного, а двое придем к тебе». Чешский князь отвечал, что готов привести помощь.

Изяслав опять послал к ним послов и в угры, и в ляхи, и в чехи, с дарами и честью великой: «Награди вас Бог, братья, за то, что хотите помогать мне. Садитесь же на коней о Рождество».

И на Рождество сели они все на коней. Король венгерский прислал 1000 всадников с такими речами: «Вот тебе полки мои, а сам я хочу подступить под горы галицкого князя, чтобы не мог он двинуться против тебя; ты справляйся с кем у тебя обида; если полков моих не хватит, я пущу тогда другие, сильнейшие, либо сам сяду на коня».

Приехал и князь польский Болеслав с братом Генрихом, а Мстислава они оставили стеречь землю от пруссов.

Изяславу хотелось склонить на свою сторону старшего дядю Вячеслава, княжившего в Пересопнице: «Будь мне в отца место, садись в Киеве, а с Юрием я не могу жить! Если же ты не хочешь принять меня в любовь и не идешь сидеть в Киеве, я пожгу твою волость».

Вячеслав передал его речи к Юрию в Киев вместе с вестями: «Угры уже идут, ляшские князья сели также на коней, Изяслав подходит: либо дай ему, чего он хочет, либо иди с полками ко мне, защитить мою волость, которую он грозится жечь, если я не приму его стороны. Я жду тебя — мы рассудим здесь вместе, что нам Бог даст, добро или зло. Если же не придешь, то на меня не жалуйся».

Юрий выступил со всей своей силой и нанятыми дикими половцами.

Между тем, союзники собрались у Изяслава. Он дал им обед с великой честью, одарил многими дарами, — и после долгого веселья разошлись все по товарам, а на другой день выступили в поход. В Луцке Болеслав, король польский, опоясал мечом многих сынов боярских.

А в Пересопницу к Вячеславу уже собрались все сыновья Юрия. Пришла помощь галицкая, сам Владимир приступал к Шумску.

Наконец, Юрий пришел в Пересопницу. Ляхи и угры испугались. Изяслав со своими союзниками двинулся от Луцка к Чемерину на Олыке, как вдруг получают Болеслав и Генрих весть от брата их Мстислава о нападении пруссов на их землю. Болеслав и Генрих передали весть Изяславу, что было ему весьма неприятно, они долго думали и послали послов к Юрию и Вячеславу: «Вы нам в отца место, а ныне пошли на нас с сыном и братом своим Изяславом. Мы все по Бозе христиане, одна братия себе, и должны быть вместе за одно. Нам хочется, чтобы вы договорились между собою. Пусть сидит в Киеве тот, кому следует — вы это знаете. А Изяславу принадлежат Владимир, Луцк и прочие города. Но Юрий должен вернуть Новгороду все его дани».

Вячеслав и Юрий отвечали: «Спаси Бог вас, зятя нашего короля, и брата нашего Болеслава, и сына нашего Генриха за то, что желаете добра между нами; но если вы хотите, чтобы мы помирились, так не стойте на нашей земле, не губите нашей жизни, ни наших сел, а ступайте домой, Изяслав же во Владимир. Тогда мы с братом и сыном нашим договоримся».

Изяслав и Болеслав, Генрих и угры, разъехались.

Русские князья стали пересылаться между собой послами. Изяслав требовал всех даней новгородских Новгороду по старине, а Юрий не соглашался.

Этого мало. Когда угры и ляхи ушли от Изяслава, Юрий вздумал выгнать Изяслава даже из его волости и двинулся с сыновьями и половцами к Луцку.

Сыновья, Андрей и Ростислав, шли стороною вперед. Когда они стояли под Муровицей, Андрей впереди, за ним Ростислав, ночью вдруг всполошился стан, неизвестно по какой причине. Половцы бросились бежать с воеводой своим Жирославом. Ростислав, испуганный, послал звать брата, торопя его скорее назад. Тот не тронулся с места. Собственная дружина приступила к нему: «Что ты ждешь князя, отъезжай прочь, или хочешь добыть себе срам?» Твердый Андрей не послушался никого, стерпел весь переполох и дождался света.

Поутру увидя, что половцев никого нет и что ему одному делать нечего, он отошел спокойно к брату, куда съехались и все половецкие князья. Решено было вернуться к Дубну и ждать помощи от отца. Между тем, Юрий заходил к Луцку с другой стороны. Младшие князья, узнав о его прибытии, двинулись туда двумя дорогами. Приблизившись к городу, они увидели стяги отца своего и дружину городскую, выходящую напасть на его лагерь.

Андрей вздумал тотчас ударить на лучан, братьям это было невдомек, даже стяг его не был поднят, потому что он не любил величаться в бою. Стремительно бросился он, сопровождаемый своей дружиной, на неприятельскую пехоту и сломал копье на первом противнике. Пехота, не выдержав его натиска, побежала назад к городу. Андрей в запальчивости погнался за ними, уже один, без дружины, потерявшей его в схватке из виду. Только из меньших детских двое увидели издалека своего князя, попадающего в беду, и поскакали к нему на помощь, но он уже был окружен врагами, двумя копьями поражен был его конь, третье ударилось в лук седельный; немчин напирал на него с рогатиной, а из города камни, как дождь, сыпались на него; тогда только он опомнился. «Вот хочет мне быть смерть Ярославича», помыслил он в сердце своем, обратился с молитвою к мученику Феодору (память которого в тот день праздновалась), выхватил меч и отразил удар. Все это происходило в мгновение ока, — один из детских его уже убит, а он как-то ловко успел поворотить коня, и тот, весь истекая кровью, вынес его из толпы врагов. Доскакав до стана, верный конь пал мертвый от ран на землю. Отец Юрий, дядя Вячеслав и вся братья обрадовались без памяти, увидя Андрея живого, чудом спасшегося от неминуемой смерти; «мужи отни дали ему похвалу великую, зане мужески сотвори паче бывших всех ту». Князь Андрей велел похоронить коня своего над рекою Стырем «жалея его удали».

Шесть недель стояли князья под Луцком, и Владимир Мстиславич начал изнемогать в городе. Изяслав пришел к нему на помощь, биться с Юрием. Но в то же время приблизился к Юрию и союзник его, Владимир галицкий, и стал между Владимиром и Луцком. Он разъединил противников и старался примирить их между собою.

Изяславу становилось трудно, и он смирился. «Введи меня в любовь к дяде моему, а твоему свату Юрию, послал он сказать Владимиру, я виноват перед Богом и перед ним».

Владимирко согласился, но Ростислав, обиженный, вправду или нет, Изяславом, отговаривал отца от мира. Другой противник его был Ярославич, Юрий. А второй сын Юрия, Андрей, оказал милосердие: «Не слушай Ярославича, говорил он, примири к себе сыновца, не губи отчины, отче господине. Помяни слово писаное: „Се коль добро еже жити братья вкупе“».

Мудрый князь галицкий говорил старшим князьям: «Бог поставил нас властителями в месть злодеям и в добродетель благочестивым. Не прощая виновных, можем ли мы сами молиться: „Остави нам прегрешения наши, якоже и мы оставляем их“. Племянник ваш Изяслав, почти сын ваш, не оправдывается перед вами, но кланяется и милости просит. Я не простой ходатай между вами, — а от Бога: Ангелов Бог не посылает, а Пророков и Апостолов нету».