Михаил Погодин - Полная история Руси

Угры отвечали: «Мы гости, ты знаешь своих людей; если ты вполне надеешься на киевлян, то поедем ныне же ночью, кони под нами; лучше, если прибудет дружины».

Изяслав отпустил вперед брата Владимира к Белгороду. «Будут белгородцы обороняться, так наказал он ему, ты дай нам знать и бейся с утра и до обеда; а мы повернем к черным клобукам, на Абрамов мост, и с черными клобуками подойдем к Киеву. Если же ты изъедешь Белгород, то мы присоединимся к тебе».

Владимир подошел к Белгороду, Борис пил там на сеннице с дружиной и попами белгородскими. Мытник устерег и разобрал мост, а то все они были бы взяты в плен. Борис бежал. Белгородцы же высыпали к мосту и объявили об его бегстве. Мост быстро восстановили, и Владимир, войдя в город, послал сказать брату, что ни у Бориса, ни у Юрия не было вестей об их походе.

Изяслав, собрав полки, поспешил в Белгород, оставил там брата, на случай нападения Владимира галицкого, и двинулся к Киеву с уграми.

А там уже Юрия не было. Убежавший Борис застал его на Красном дворе, и он в одной ладье переправился через Днепр в Городок.

Изяслав занял в третий раз Киев, встреченный радостно гражданами; поклонился Святой Софии и приготовил большой обед для угров и киевлян на Ярославовом дворе. Угры скакали на конях своих. Киевляне удивлялись их удальству и искусству.

Владимир галицкий стоял у Мичска, как вдруг получает известие от Луцка, что Юрий уже в Городце, а Изяслав в Киеве. Он рассердился и отказался от дальнейшей помощи, сказав Андрею и Владимиру Андреевичу: «Один я биться с Изяславом не могу. Чудно мне, как ведет свое княженье сват, — рать на него идет из Владимира, а он о том и не ведает; сыновья его сидят — один в Пересопнице, другой в Белгороде, — и устеречь не могут. Изяслав хотел вчера биться со мною, идя на Юрия и оборачиваясь на меня, а ныне уже вся Русская земля у него под рукою. Что же я буду делать? Правьте, как хотите сами». Владимирко удалился в Галич, собирая серебро со всех городов по пути и грозя в противном случае брать их на щит. Мичане не могли представить ему, чего он требовал; женщины должны были вынимать серьги из ушей, снимать гривны с шеи. Серебро было собрано и отдано князю.

Изяслав опять послал за Вячеславом: «Отче, кланяюся тебе, Бог взял у меня отца, и ты будь мне отцом; я согрешил перед тобою — в первый раз, когда победил Игоря у Киева, во второй раз, когда победил Юрия у Тумаща, и не положил на тебя чести; я каюсь перед тобою. Если ты отдашь мне, то и Бог отдаст мне. Вот тебе Киев, садись на стол отца своего и дяди».

«Спасибо тебе, сын мой, сказал Вячеслав, что ты на меня честь возложил; уважил бы ты меня так прежде, уважил бы тем самого Господа Бога. Если я тебе отец, то ты мне сын; у тебя нет отца, а у меня нет сына, — будь же ты мне сыном и братом». И они поцеловали крест на том, чтобы быть им заодно и в добре, и в зле.

Вячеслав вступил в Киев и сел на стол отца своего и деда. Поутру он призвал к себе Изяслава и сказал ему: «Сын! Спасибо тебе за честь, что возложил на меня как на своего отца, а я скажу тебе вот что: я стар, и всех дел не могу переделать; останемся мы оба в Киеве, и если случится какое лихо с христианами или погаными, мы пойдем оба, я со своей дружиной, а ты со своей; пойдешь ты один, иди вместе и моим полком, и своим». Изяслав с великой радостью и с великой честью поклонился отцу своему: «Буди так, пока мы живы».

Вячеслав позвал к себе на обед сына своего Изяслава, всех киевлян и угров и мужей королевских. Оба они одарили своих помощников и гостей всякими дарами, паволоками, одеждами, сосудами, конями и воздали им великую честь.

На третий день призвал Изяслав угров и отправил их домой к королю с великой благодарностью: «Помоги тебе Бог за твою нам помощь! Ты помог так, как брат родной брату, или сын отцу. Мы пришлем к тебе еще сына Мстислава с нашими речами».

И Изяслав с Вячеславом отправил его через некоторое время, повторяя: «За помощь твою нам нечем тебе откупить, разве головою своей. Если будет где тебе обида, дай Бог нам быть там самим с полками, или с братьею своею, или с сынами своими. Желаем тебе совершить твое дело добро. Звать тебя не зовем, потому что царь с тобою в ссоре, но пришли нам помощь, либо такую же, либо покрепче, с нашим сыном, а твоим братом Мстиславом; поскольку Юрий силен, Давыдовичи и Ольговичи с ним заодно, дикие половцы ему помогают за его золото. Если мы будем свободны, то придем к тебе на помощь; если ты будешь от царя поражен, то приходи ты сам, а мужи твои и брат твой Мстислав расскажут тебе, как нам Бог помог, и как взялася по нас вся Русская земля. Помощь ожидаем к весне».

За Ростиславом, который и прежде уговаривал своего брата отдать дяде старейшинство, князья послали мужей. Вячеслав говорил: «Бог скупил нас по месту с твоим братом, а моим сыном Изяславом; он добыл Русской земли и положил на мне честь, посадил в Киеве. А тебе я вот что скажу: как сын мне брат твой Изяслав, так и ты. Приходи же к нам, и рассудим вместе, что Бог явит». Изяслав говорил: «Ты, брат, много вынуждал меня положить честь на стрые нашем. Я исполнил ныне твое желание. Собирайся же в Смоленске и в Новгороде, где находится сын мой и твой Ярослав, и приходи на совет».

И Юрий не оставался в праздности. Он не унывал и не думал уступать без спора любезного Киева, готовясь к новой войне, созывая своих союзников — Давыдовичей и Ольговичей, Владимирка галицкого.

Собрались они и пошли на Киев, присоединив соседних половцев, в Городке отпраздновали Юрьев день и стали в Родуни. Изяслав не давал им переправляться через Днепр. Воины его выезжали из Киева в насадах, а Юрьевы из своего лагеря, и бились они долго и крепко на Днепре, вплоть до устья Десны. Изяслав дивно устроил свои ладьи: он накрыл их досками так, что гребцов было не видать, только весла; вверху стояли бойцы в бронях и стреляли, да два кормчих, один на носу, другой на корме, ходили куда хотели, не оборачивая ладей.

Юрий с братьями решились спуститься по Днепру к Витичевскому броду, но не смели пустить ладей своих мимо Киева. Они спустили их в озеро Долобское, а оттуда перетащили берегом в Золотчу, из Золотчи в Днепр. Половцы же шли по лугу. И Изяслав, со всеми князьями, дружиной, киевлянами и черными клобуками пошел к Витичеву сухим путем, а ладьи его отплыли по Днепру. Подойдя, стали они у Витичева, против Мирославского села, и опять началось сражение. Изяслав не давал им переправиться на свою сторону Днепра, а Юрий на свою.

Юрий предложил, наконец, своим товарищам: «Здесь нам не перейти; надо перехватить брод Зарубский». Все согласились. Младшие князья в ладьях поплыли около песка, по своей стороне, а Юрий и Святослав поехали подле них берегом. Юрьевич и Всеволодович прибыли к Зарубскому броду. У брода стоял на страже Изяславов боярин Шварн, потому-то брод и не был тверд: не было тут князя, а боярина не все слушают, замечает летописец. Половцы увидели, что стражи мало, вошли в Днепр в бронях, на конях, со щитами и с копьями, как бы на бой, и покрылся Днепр множеством воинов, а русь переправлялась в ладьях. Шварн бежал. Молодые князья послали сказать Юрию и прочим, чтобы они спешили, пока Изяслава нет. Изяслав и в самом деле хотел двинуться вперед и напасть на них, равно как Ростислав и Вячеслав; но дружина, киевляне и в особенности черные клобуки отговаривали: «Князь, нельзя тебе ехать к ним: они все на конях, пойдут перед тобою ко Роси, ты за ними, а как же ты оставишь пеших? Нет, это не годится. Лучше поезжай ты в Киев, а нас отпусти; приставь к нам, пожалуй, брата Владимира. Мы, забрав все свое, придем к тебе в Киев. Не бойся — мы хотим головы свои сложить за твоего отца Вячеслава и за брата Ростислава, а Юрия мы не хотим».