Энтони Калделлис - Византийская кунсткамера [Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи]

«Если у соседей идет междоусобная война, то лучше не нападать на них, ведь соотечественники чаще всего примиряются, когда на них нападают иноплеменники» ( Сириан . Стратегия 42).

«Стратегикон», военное руководство, приписываемое императору Маврикию (около 600 года), указывает, что «старших начальников следует размещать в безопасности, чтобы, бросившись в бою вперед, они не пали и от этого не развилась трусость у воинов» (2, 16). Военный глашатай (мандатор) должен выкрикивать следующее (далее написано на армейской латыни): «Спокойствие! Никто не отступает. Никто не обгоняет штандарт… Таков стойкий солдат. Если оставишь штандарт, так не выполнишь службу… Не слишком спеши, чтобы не нарушить свой строй!» (3, 5). «Стойкость» означала верность строю.

Еще до того, как стать императором, Мануил I Комнин (1143–1180) ринулся в битву впереди строя и был наказан за это своим отцом Иоанном II (1118–1143) ( Никита Хониат . История 35).

Пселл рисует следующий портрет Василия II Болгаробойцы (976–1025), величайшего византийского завоевателя. Он не возвращался в столицу, пока не достигал своих стратегических целей, независимо от погоды. Он прекрасно разбирался в военном деле и изучал военные пособия. Он детально руководил битвой, но никогда не принимал участия в бое лично, зная, как быстро может измениться ход событий. Во время сражений он поддерживал тесную связь со всеми частями своего войска и запрещал кому-либо вырываться из строя. Он не награждал воинов, которые в одиночку совершали чудеса храбрости, даже если эти подвиги приводили к бегству неприятеля. За такое поведение не полагалось никакой награды, но лишь отставка без почестей. Василий был нацелен исключительно на победу и знал, что она лучше всего достигается благодаря сомкнутому строю (Хронография 1, 32–33).

Другие средства

К XII веку некоторые византийцы оказались вынуждены защищать свой подход к войне, очень осторожный, особенно в сравнении с безудержной воинственностью западных рыцарей. Историк и ученый-аристотелик Иоанн Киннам объяснял, что «и стратегия — это некое искусство, и тот, кто ею пользуется, должен быть многознающим и разносторонним и в высшей степени готовым к применению разных ее видов. Ведь и бежать, когда следует, совершенно не постыдно, если есть такая возможность, а потом — неотступно гнать врага, — и то, и в зависимости от того, что выгоднее. Если покажется, что легче добиться желаемого хитростью, а не силой, надо избегать любых опасностей. Ведь, поскольку множество различных вещей ведет к одной цели — победе, то безразлично, воспользовавшись какой из них, ты к ней придешь» (История 4, 13). Другими словами, любыми необходимыми средствами.

Стены Константинополя не удавалось взять штурмом до 1204 года, но в 705 году Юстиниан II, вернувшись из ссылки, проник в город через акведук вместе с несколькими товарищами ( Никифор Константинопольский . Бревиарий 42).

Вместо того чтобы начинать войну, византийские императоры предпочитали просто заплатить потенциальным агрессорам, чтобы те не нападали. Это была экономически выгодная политика, учитывая тот ущерб, который вторжения могли нанести сельскому хозяйству, все риски войны и тот факт, что у императоров обычно было больше денег, чем у любого из их соседей. Таким образом, империя часто платила деньги за свою защиту чужеземным племенам и государствам, а это означало, что любого императора можно было обвинить в мягком обращении с варварами.

Илл. 8.2. Византийское войско отвлекает сарацинское от преследования, бросая монеты; миниатюра Мадридского Скилицы

Императоры также предпочитали заплатить одному из соседей своего врага, чтобы тот напал на того с тыла; так, например:

• Юстиниан I обратил лангобардов против гепидов (на севере Балкан), а гуннов-утигуров против гуннов-кутригуров;

• Ираклий обратил среднеазиатских тюрок против персов;

• Лев VI обратил венгров (язычников) против болгар (христиан);

• Никифор II Фока предложил русам напасть на болгар;

• Алексей I Комнин использовал половцев против печенегов;

• позднейшие императоры преимущественно использовали турок для борьбы с франками и нанимали франков для борьбы с турками, но, в конце концов, и франки, и турки закрепились на византийской территории и остались там.

Шпионы и хитрости

К середине 620-х годов персы захватили большую часть ромейского Востока, и их войска свободно действовали в Малой Азии. Одним из их военачальников был могущественный Шахрвараз, которого персидский царь царей Хосров II начал, однако, подозревать в измене. Царь послал письмо другому военачальнику с приказом убить Шахрвараза. Но это письмо вместе с посланником попало в руки ромеев и было доставлено в Константинополь. Ромеи вызвали Шахрвараза на переговоры и показали ему письмо. Тогда он перешел на их сторону, и они придумали следующую хитрость: вставили в письмо имена еще четырехсот персидских военачальников, также якобы приговоренных к смерти, и вызвали их в Константинополь. На этой встрече все они оставили Хосрова и перешли на сторону императора ( Феофан Исповедник . Хронография 323–324).

Византия держала повсюду шпионов, и они настолько хорошо маскировались, что мы мало что о них знаем. «За государственный счет издавна содержалось много мужчин, которые отправлялись к врагам и проникали в персидские дворцы, либо под видом купцов, либо другим способом и, тщательно разузнав все, возвращались в ромейскую землю, сумев донести до наших правителей вражеские тайны» ( Прокопий Кесарийский . Тайная история 30, 12).

В 970 году, в преддверии грандиозной кампании против Руси в Болгарии, император Иоанн I Цимисхий (969–976) «послал двуязычных мужей, одетых в скифское платье [то есть либо болгарское, либо русское], в жилища и становища противника, чтобы узнать их замыслы и донести о них императору» ( Лев Диакон . История 6, 11).

В одном военном руководстве IX века шпионам посвящен целый раздел. Они должны работать со своими информаторами в чужих странах и иметь заранее оговоренный способ коммуникации, предпочтительно выдавая себя за торговцев в общественных местах. Они должны принадлежать к тому же народу, что и враг, но среди них не должно быть таких, кто некогда претерпел от нас вред. Тем не менее их семьи и дети должны быть в наших руках. Они должны свободно владеть языком и знать обычаи врага. Они не должны попадаться на глаза нашим пленникам, чтобы те их не узнали ( Сириан . Стратегика 42).