Дэвид Граммитт - Краткая история. Война Алой и Белой розы

Действия герцога Йоркского в мае 1455 года, как и за пять лет до этого, диктовались его озабоченностью вопросом собственной безопасности. Королевский совет провел встречу в Вестминстере в апреле и принял решение о созыве Великого совета в Лестере в следующем месяце. Официально цель состояла в обеспечении «безопасности короля», но истинная причина заключалась, по всей вероятности, в намерении разрешить спор между Ричардом Йоркским и Сомерсетом — почти наверняка в пользу последнего. В соответствии с письмом от 20 мая канцлеру, архиепископу Буршье, бароны Йоркской партии опасались, что их намеренно не позвали на встречу, и жаловались: «Мыслим мы, есть против нас ревность» [63] R. Horrox (ed.) . Parliament of 1455. Text and Translation // PROME. Item 19. . Ричарду, вполне вероятно, постоянно мерещился призрак Хамфри, герцога Глостера, призванного на парламент в Бери-Сент-Эдмундсе в феврале 1447 года, там взятого под стражу и умершего при загадочных обстоятельствах.

Место пребывания Ричарда Йоркского в начале мая точно установить сложно, но, по всей вероятности, он отправился на север в принадлежавший ему замок Сэндел в Йоркшире и при содействии Невиллов приступил к набору войска. Реакция двора была замедленной и сумбурной. Король оставался в Вестминстере; только 18 мая он разослал письма с просьбой направлять к нему вооруженных людей, причем как можно быстрее. На следующий день Ричард Йоркский, Солсбери и Уорик получили скрепленные большой государственной печатью письма с приказом распустить войска под страхом лишения титулов и конфискации имущества.

21 мая король со своим двором, в сопровождении герцогов Сомерсета и Бакингема, а также нескольких других баронов, выехал из Вестминстера в Лестер. К тому времени сторонники Йорков стали лагерем возле Уэра, откуда дали ответ на приказ канцлера о роспуске вооруженных людей и написали прямо королю. Они заявляли о своей преданности, выражали обеспокоенность безопасностью Генриха и не скрывали решимости призвать к ответу врагов и предателей общего блага, укрывшихся «под крылом вашего королевского величества» [64] Ibid. Item 20. . Письмо вручили исповеднику короля; тот передал его графу Девону в королевской ставке на заре 22 мая. Позднее раздавались утверждения, что эту информацию скрыли от короля Сомерсет и еще двое придворных, Томас Торп и Уильям Джозеф.

Похоже, в этот момент Генрих решился на одно из типичных для него экстравагантных вмешательств в течение событий. Как можно предполагать, в отчаянной и безнадежной попытке примирить Ричарда Йоркского и своих союзников он заменил Сомерсета на посту коннетабля Англии и командующего королевскими войсками герцогом Бакингемом. Тот высказался против вступления в открытое столкновение со сторонниками Йоркской партии, поэтому королевская свита приготовилась проехать следующие одиннадцать километров от Уотфорда к Сент-Олбансу, рассчитывая прибыть туда примерно к середине дня. Бакингем, по всей видимости, надеялся, что при таких условиях Ричард повременит с нападением и вместо того вступит в переговоры, а тем временем из Лондона прибудут другие бароны и епископы. Ричард, однако, передислоцировался к Сент-Олбансу, и его войско, превосходившее окружение короля как числом, так и воинским искусством, ожидало подхода королевского отряда в городе. Несмелая попытка переговоров была все же предпринята, но, похоже, Йорк и, что, вероятно, важнее, Невиллы уже не видели возможности достигнуть своих целей без применения насилия. Боевые действия, в ходе которых ведущую роль играли граф Уорик и северяне под началом вассала Невилла, сэра Роберта Огла, продолжались недолго. Королевская свита развернула знамя государя на рыночной площади, но стража не выказывала особого стремления лезть в драку (на самом деле нельзя исключать, что некоторые из окружения короля симпатизировали герцогу Йоркскому). Битва вскоре обернулась разгромом, и некоторые из людей короля срывали с себя доспехи и бежали прочь. Сам Генрих получил рану в шею, а Сомерсета зарубили при попытке выбраться из осажденного противником дома. По всей вероятности, потерь было немного, но графа Нортумберленда и Томаса, барона Клиффорда, победители, скорее всего, убили намеренно, по воле мстительных Невиллов. В самом деле, если после столкновения Ричарду Йоркскому велели обеспечить поминки и выплатить компенсацию вдове Сомерсета, то Уорик получил указание сделать то же в отношении детей Клиффорда. Более того, личные распри в междоусобице довольно ярко освещает один хронист, позднее сторонник Йоркской партии: «Когда герцог Эдмонд [Сомерсет] и лорды были убиты, битва прекратилась» [65] An English Chronicle. P. 73. .

Возвращение короля в Лондон ознаменовало новый политический порядок, установленный после битвы при Сент-Олбансе. Генрих вступил в столицу с Ричардом Йоркским и Солсбери по правую и левую руку, а Уорик впереди государя нес его меч. 25 мая в ходе церемонии ношения царского венца в соборе Святого Павла Ричард водрузил на голову Генриха корону. На следующий день король разослал предписание о созыве парламента 9 июля. Настроение, по крайней мере формально, поддерживалось примирительное. Любые обсуждения битвы находились под запретом, а из людей короля под стражу взяли только барона Дадли и герцога Эксетера; особым парламентским прощением с баронов Йоркской партии сняли вину за случившееся, списав все на обман со стороны Сомерсета, Торпа и Джозефа. И все же палата общин включала в свой состав значительное меньшинство верных герцогу Йоркскому людей; так, спикеру сэру Джону Венлоку в 1454 году отказали в должности камергера королевы Маргариты с формулировкой лично от короля: «В неверное и тревожное время вы предпочитали герцога Йоркского и его сторонников» [66] The Politics of Fifteenth Century England. P. 173. . Более того, как отмечал хорошо информированный современник тех событий, после прохождения билля с обвинением во всем случившемся Сомерсета «многие сполна испили досады» [67] Paston Letters. Vol. 3. P. 158. .

Распределение важных должностей продемонстрировало факт перехода политической власти в руки Ричарда Йоркского, по крайней мере временно. Герцог получил пост коннетабля Англии и командование замками в Уэльсе — полномочия, прежде принадлежавшие Сомерсету. Еще важнее, что комендантом Кале взамен Сомерсета сделался Уорик, который вместе с Йорком приступил к непростому делу — переговорам с солдатами и торговцами шерстью о выплате жалованья гарнизону с целью обеспечения графу возможности вступления в стратегически важный город. Один из последних вопросов, по всей вероятности решенных на первой сессии нового парламента, характеризует однопартийную повестку собрания. Общинные представители подготовили билль, который прошел через обе палаты; он реабилитировал герцога Хамфри Глостера и содержал прошение о заявлении, что тот до самой смерти оставался верным вассалом короля. Ассоциируя себя с Глостером, быстро превращавшимся в поборника реформ и вчерашнего лидера противодействия коррумпированным советникам Генриха VI, Ричард Йоркский заявил, что сам поведет страну к процветанию.