Дэвид Граммитт - Краткая история. Война Алой и Белой розы

Позднее ученый привлек внимание к тому факту, что «зубчатые грамоты» [19] По-английски эти документы (средневековые аналоги трудовых договоров) назывались индентурами (indenture, от лат. dens — зуб), «зубчатыми грамотами»: текст разрезался зигзагом, одну часть получал наниматель, а другую — нанимаемый на службу. , или двусторонние договоры, не только связывали стороны при наборе личных армий, определяя обязанности по несению военной службы. Они регулировали отношения между договаривающимися сторонами и в мирное время, когда нанимаемое лицо выполняло те или иные функции во владениях господина, в его свите, в суде и в совете. Лежавшая в основе английского политического устройства социальная и политическая система, основанная в эру позднего Средневековья на обоюдных договорных отношениях добродетельного сеньора с добродетельным слугой, не была неким искажением «чистого» феодализма, но складывалась из-за необходимости приспосабливаться к менявшимся обстоятельствам. Следовательно, проблема, породившая Войну Алой и Белой розы, не имела структурного характера, но вращалась вокруг проблемы эффективности королевской власти и произрастала в особенности из некомпетентности Генриха VI. Словом, Макфарлейн отбросил представление о том, будто еще Эдуард III оставил потомкам слабую в военном, политическом и фискальном плане державу, сделав ее беззащитной и отдав на милость наиболее значимых подданных, оказавшихся богаче и могущественнее самого короля.

Ученый презирал саму идею «сверхмогущественного подданного» (и, следовательно, живучую виговскую легенду о вынужденном подавлении Тюдорами аристократии, неизбежном для возникновения более поздних форм правления). В выступлении в 1964 году перед Британской академией Макфарлейн великолепно обобщил свои умозаключения: «Но на самом деле лишь сверхслабый правитель имел основания страшиться сверхсильных подданных, и если он оказывался сверхслабым, то причиной было его несоответствие занимаемому посту, а не слабость этого поста и предоставляемых им средств» [20] K. B. McFarlane. The Wars of the Roses // G. L. Harriss (ed.). England in the Fifteenth Century. London: Hambledon Press, 1981. P. 238–239. . Поэтому основополагающую причину Войны Алой и Белой розы надлежит искать в несоответствии Генриха VI королевскому сану, а причины возобновления боевых действий в 1469–1471 и 1483–1487 годах — в опрометчивых решениях Эдуарда IV (его женитьба на Елизавете Вудвилл) и Ричарда, герцога Глостера (узурпация трона племянника, Эдуарда V).

В конце концов Макфарлейн отбросил картину «скорбного» XV столетия, изначально написанную авторами эпохи Тюдоров, а затем еще более драматизированную Пламмером и Дентоном. Вместо этого, признавая кровопролитность некоторых сражений и относительно высокий уровень потерь среди аристократов и их слуг, Макфарлейн настаивал на хронологической и географической фрагментарности участия и страданий населения. Переход к войне не был неизбежным, а подданные в основном вовсе не горели желанием резать друг друга и не спешили браться за оружие. Макфарлейн подчеркивал избирательность опыта и свободу выбора собственной судьбы даже у представителей верхушки общественной иерархии. Сэр Генри Вернон, вассал графа Уорика, счел себя в 1471 году вправе проигнорировать призыв господина встать под его знамена в битве при Барнете. Пример далеко не единственный: безоговорочно подчиняться сеньору не пожелали и многие другие. Во второй половине XV столетия тенденция лишь усугубилась, что свидетельствовало о растущем нежелании представителей класса землевладельцев вовлекаться в противоборство соискателей королевского титула.

Несмотря на относительно ограниченный объем опубликованных работ, наследие Макфарлейна и его влияние на изучение истории XV столетия поистине огромны. С 1970-х его оксфордские студенты (а впоследствии их студенты и студенты их студентов) заняли главенствующие позиции в возрождении исследований и письменного освещения эпохи Войны Алой и Белой розы. Джералд Харрисс, преемник Макфарлейна в Оксфордском колледже Магдалины, осуществлял общее руководство группой историков, которые с тех пор и поныне доминируют в изучении и освещении этой темы. Тон и направление их мыслей в значительной мере задавали взгляды самого Макфарлейна. Действительно, многие доводы о природе общественного устройства XV столетия (взаимоотношениях между королем и наиболее важными его подданными, характере движущих сил в недрах английского государственно-политического устройства) в опубликованных ими работах — по сути, аксиомы.

Наиболее непоколебимый тезис из наследия Макфарлейна — наверное, практически повсеместно принятое утверждение о прочности позднесредневекового английского государства. Она позволяла ему успешно приспосабливаться и выживать в условиях социальных и экономических кризисов, таких как, например, разгул эпидемии «черной смерти» или острая нехватка драгоценных металлов середины XV века; справляться с нагрузками, вызванными внутриполитическими конфликтами и необходимостью ведения боевых действий за рубежом. Устоять государству удавалось за счет организованных институтов власти (прежде всего судов общего права и, с середины XIV столетия, парламента), а также в силу преимущественного сходства взглядов у короля, вельмож и большинства политически значимых подданных. Англия преодолевала волны кризисов одну за другой, оставаясь «смешанной монархией» с начала XIV века до введения в 1629 году режима личной власти Карла I. Добиваться этого позволяло партнерство государей и землевладельцев, поддерживавших друг друга в управлении государством, и принятие населением в целом «континуума богатства, положения и власти, который включал в себя двустороннюю концепцию иерархии и общего блага» [21] Harriss. Shaping the Nation. P. 653. .

Поэтому Война Алой и Белой розы представляла собой некую аномалию, порожденную в первую очередь «мрачной реальностью» — полной неспособностью Генриха VI действенным образом исполнять обязанности правителя в трех ключевых аспектах: служить предводителем вооруженных сил в войне; возвыситься над аристократами и стать непререкаемым и независимым судьей в их спорах; и, наконец, должным образом реагировать на рекомендации приближенных и демонстрировать умение прислушиваться к советникам. Только в 1471 году Эдуард IV сумел восстановить порядок, устранив Генриха VI и других потенциальных претендентов на престол, должным образом взаимодействуя с нобилитетом и оправдывая современные представления о том, что такое эффективная королевская власть. Вместе с тем ее длительный кризис, характерный для правления Генриха VI, вернулся в 1483 году с переходом короны к несовершеннолетнему Эдуарду V, и государственно-политическое устройство стало вновь дезорганизовано. Если войны 1450-х и 1460-х имели какое-то реальное значение, то оно состояло прежде всего в ослаблении вассальных связей. Поэтому возобновление конфликта в середине 1480-х стало не просто возможным, а очень вероятным.